конструктором. За плечами - "пробитый" в небо бомбардировщик. Был еще один 
самолет, на котором попробовал свои силы конструктор, и он его многому научил. 
Это истребитель, построенный Ильюшиным. Одномоторный ЦКБ-32 был оснащен 
микулинским двигателем АМ-35 мощностью 1350 лошадиных сил. Приличная скорость - 

500 километров в час, потолок 10 тысяч метров, дальность 950 километров, две 
пушки... Чтобы достичь таких параметров, Ильюшин значительно уменьшил лобовое 
сопротивление, придумал новые радиаторы охлаждения мотора, расположив их на 
поверхности крыла. В них поступал пар, выходящий из мотора. Охлажденный на 
крыле, он превращался в воду, которая возвращалась в мотор. Но истребитель в 
серию не пошел: во-первых, военные посчитали его тяжеловатым, во-вторых, такую 
оригинальную систему охлаждения в бою можно было вывести из строя одной пулей. 
ЦКБ-32 зарубили, но опыт его создания пригодился для штурмовика...

После письма позвонил Ильюшину командующий ВВС Локтионов и сообщил об 
освобождении от должности. В три часа ночи позвонил - оказывается, вопрос 
обсуждался на заседании Политбюро.

"Ильюшин вылетел из Главка на Ил-2", - шутили потом. Редкий случай, когда 
человека снимают с такой должности, а он искренне радуется.

В чем же заключалась новизна штурмовика?

"Наше конструкторское бюро заставило броню работать в корпусе самолета, сделав 
ее рабочим телом. До сих пор конструкторы надевали броню на каркас только с 
целью его защиты, - говорил Ильюшин. - А тут был спроектирован бронекорпус, 
заключающий в себя все жизненно важные части боевой машины - мотор, кабину 
экипажа, системы двигателя и т.п. Корпусу была придана обтекаемая форма. 
Будущий 
штурмовик в буквальном смысле предстояло ковать из стали. Это просто сказать, 
но 
трудно сделать".

Заместитель Ильюшина, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии 
Я.А. Кутепов добавляет:

"Сама по себе идея - придать броне обтекаемую форму - казалась фантастической, 
в 
то время трудно было получить даже бронеплиту правильной формы, что ж тут 
мечтать о сложной геометрии? Здесь проявил себя Ильюшин как стратег, умеющий 
выбрать направление главного удара, и как ученый, знающий, как решать проблему. 

Он понял, что успех принесет только пластичная броня, и сумел увлечь этой идеей 

металловеда С.Т. Кишкина (впоследствии академика). Тот пообещал: "Работайте над 

чертежами. Нужную вам броню сделаем за год".

А вскоре Кишкина вызвал начальник Главспецстали И.Ф. Те-восян и откомандировал 
его на Ижорский завод в Ленинград для консультаций по изготовлению бронекорпуса 

штурмовика. Одновременно эту работу поручили и Подольскому заводу имени 
Орджоникидзе.

Павел Константинович Коккинаки рассказывал, с каким трудом удалось Ильюшину 
убедить промышленность выпускать цельноброневые корпуса кабины. Поначалу никто 
не брался штамповать стальную броню. Ильюшин приехал на Подольский завод и 
обратился к технологам:

- Братики, докажите, что по пространственным чертежам и макету можно собирать 
бронекорпуса!

Он договорился с рабочими, и они сделали. Как сумел договориться, вряд ли мы 
теперь узнаем. Но факт - броневой корпус сделали! Ильюшин прожил на заводе 
несколько дней, сам консультировал сборку корпуса. Первые детали вручную 
выколачивали кувалдами рабочие-котельщики, которых называли "глухарями". Затем 
на заводе изготовили штампы и быстро освоили производство бронекорпуса.

"Вологодский мужичок!" - смеется Павел Коккинаки.

Ильюшин выдумал штурмовик и считал, что выдумал его правильно, четко и 
определенно. Поначалу он назывался ЦКБ-55.

В октябре 1939 года Владимир Коккинаки поднял его, сделал "коробочку" над 
аэродромом, посадил и, улыбаясь, показал большой палец: "Нормально!" Участникам 

создания штурмовика выдали премию. Новый, 1940 год встречали всем коллективом в 

"Национале". Ильюшин заказал зал, на двух человек приходился официант. Играл 
оркестр, пел Виноградов, дружно плясали "Барыню", казалось, все должно быть