Аркадия Сергеевича Назарова. В серии двигатель назывался М-85. За ним пошли 
более мощные модернизации М-86, М-87, а затем под руководством Сергея 
Константиновича Туманского был создан М-88 - 1100 лошадиных сил. Все эти 
двигатели стояли на бомбардировщиках Ильюшина.

Он руководит и всем ЦКБ-39, и своей бригадой, которая после выделения группы 
Чижевского стала ильюшинской. ЦКБ в начале 1934 года сдает в серийное 
производство два истребителя Поликарпова И-15 (ЦКБ-3) и И-16 (ЦКБ-12). А третья 

бригада, в которой уже работают 54 человека, занимается ильюшинским первенцем.

Заказчик - Управление ВВС - утвердил проект. Ильюшин строит и самолет, и 
коллектив.

Сформированы группы эскизного проектирования, прочности, аэродинамики, шасси и 
управления, оперения, фюзеляжа, моторная группа - то, что может работать 
постоянно, создавая новые машины. Бомбардировщик с деревянным фюзеляжем ЦКБ-26 
построили за год, и летом 1935 года Владимир Коккинаки поднял его в небо. 
Параллельно строили и цельнометаллический бомбардировщик ЦКБ-30, и 31 марта 
1936 
года, в день рождения конструктора, машина в руках того же Коккинаки впервые 
глотнула неба. Сталинский инженер Ильюшин вступил в поединок с лучшими 
конструкторами гитлеровской Германии.

Многие специалисты ЦКБ из других бригад помогали строительству бомбардировщика, 

и логическим исходом этого стал приказ Глававиапрома, по которому в сентябре 
1935 года бригаду № 3 ЦКБ преобразовали в Опытное конструкторское бюро завода 
имени Менжинского во главе с главным конструктором ОКБ С.В. Ильюшиным. В конце 
года Глававиапром создает у себя отдел опытного самолетостроения, и начальником 

его назначается тоже Ильюшин. Трудно совмещать эти две должности, но приказ 
есть 
приказ.

Построили самолет, и Ильюшин говорит:

- Ну, ребятушки, давайте дипломом заниматься!

До этого некогда было. "Многие мне помогали, - говорит М.И. Ефименко, - Егер, 
Черников... Сергей Владимирович гонял нас здорово - по аэродинамике, прочности, 

он эти дисциплины хорошо знал. Соберет нас в своем кабинете и гоняет. Для себя 
нас готовил, и мы лицом в грязь не ударили, все "на отлично" защитились...

Много работали сверхурочно, и он организовал питание по вечерам. А то подойдет:

- В пятницу, ребятушки, поедем за город? Я заказал дом отдыха.

Садимся с лыжами в грузовую машину. Мы в кузове, он в кабине.

Летом выбирали место, выезжали на целый день, накрывали столы. Коккинаки с нами,
 
Чкалов вечно к нам прицепится выпить - это он моментально чувствовал! Хулиганы 
они были - что Коккинаки, что Чкалов. Это сейчас - великие. Мы и не думали, что 

наша фирма станет известной, просто работали, и всё. Дневников не вели.

На отдыхе никто не чувствовал, что он генеральный, только на работе был очень 
требовательный. Начинал называть на "вы", значит, недоволен.

Я выступила на собрании, что-то задела. Он обычно последним выступал, ну и 
всыпал мне с трибуны. На другой день начальство со мной не здоровается. Выхожу 
- 
стоит Ильюшин:

- Не спешишь? Можешь меня проводить?

- Могу.

Идем. Начал разговор с какого-то анекдота насчет моего имени - Мария, потом 
высказал:

- Чего тебя на трибуну вынесло? Не могла ко мне в кабинет прийти?

- Как раз на собрании мысль возникла! Когда я заболела и не могла выйти из дому,
 
он сказал секретарше:

- Отвезите в больницу на моей машине, а я пойду пешком!