- Ну давай, приходи".

Тех, кто уходил, а потом возвращался, Ильюшин называл беглецами. Брал к себе 
снова, но до конца не прощал. Переживал, если кто-то уходил сам. Даже много лет 

спустя, когда организация стала большой, ходил мрачный. Потом скажет:

- И все-таки он от нас ушел! Столько лет проработал...

Ему было обидно, что не сумел сработаться с нужным ему человеком...

А Борог стал начальником бригады фюзеляжа и вырос до главного конструктора 
ОКБ...

Лето. Жара. Окна открыты. Ильюшин в рубашке с закатанными рукавами что-то 
набрасывает на листке бумаги...

Часто, сидя на совещаниях или в минуты раздумий, мы чертим треугольники, 
квадраты, пересекающиеся линии. Пушкин изображал женские головки и ножки, Берия 

рисовал чертиков, Ильюшин - самолеты.

Попробуем изобразить самолетик. Наверно, каждый сумеет. А вот нарисовать так, 
чтоб он с бумаги полетел,- это удавалось немногим. Сколько возникало 
авиационных 
конструкторских бюро, сколько вспыхнувших имен обещало успех! А что оставило 
время? Туполев, Ильюшин, Яковлев, Микоян, Сухой... После войны - Антонов, 
Мясищев... А ведь какие КБ были! Поликарпов, Петляков, Григорович, Лавочкин... 
Крупнейшие имена. И еще много тех, чьи самолеты, мелькнув, как мотыльки, 
бесследно сгорели в страде одержимых лет. Много было талантов. Но в великой 
эпохе первого века авиации остались великие.

Возможно, следующая фраза покажется читателю примитивной, но я ее напишу, 
потому 
что так было: еще шесть лет до начала Второй мировой войны, а роли в пьесе 
всемирной истории расписаны.

В 1933 году, когда в Германии Гитлер пришел к власти, Ильюшин задумал свой 
первый самолет. Обычно при упоминании об Ильюшине сразу возникает штурмовик 
Ил-2 
- это, безусловно, его "Медный всадник", его "Тихий Дон", и как бы на второй 
план уходит его бомбардировщик. Именно 13 таких машин первыми бомбили Берлин в 
августе 1941 года...

Еще в 1933 году в мозгу Ильюшина вызревал двухмоторный моноплан обтекаемой 
формы. "Ночной летун, во тьме летящий, земле несущий динамит..."

"Правительство у нас тогда было мудрое, - говорил мне знаменитый конструктор 
моторов А.А. Микулин, - и оно поддержало задумку Ильюшина".

В августе 1933 года страна впервые отмечала День Воздушного флота, который для 
цвета нации станет самым любимым и гордым праздником. Ильюшина пригласили к 
Сталину на дачу. Были Ворошилов, Алкснис, Баранов, Туполев... Говорили о делах, 

играли в городки, обедали. Ильюшин еще не знал, что за обедом у Сталина как раз 

и решались самые важные дела.

- Нам нужны двигатели с воздушным охлаждением, - сказал Сталин. - С ними у нас 
что-то не получается.

Баранов предложил купить лицензию за рубежом. Согласились и тут же образовали 
комиссию для поездки во Францию. Включили и Ильюшина - ему-то как раз и был 
нужен 750-сильный мотор для бомбардировщика!

- Без лицензии не приезжать, - сказал Сталин.

В Париже посмотрели немало умело разрекламированных двигателей. Но Ильюшин знал,
 
что ему нужно, и провести "вологодского мужичка" не так-то просто. Если уж 
тратить деньги, тем более народные, золотые, то на вещь добротную. Ему 
понравился мотор "Мистраль-Мажор К-14" фирмы "Гном-Рон". 760 сил, неплохо, и 
меньше, чем у других двигателей, масса и мидель - площадь поперечного сечения, 
от которой зависит величина сопротивления в воздухе.

После приемки на Родине занялись доработкой и совершенствованием французского 
двигателя. Руководил этим конструктор, бывший браковщик Комендантского 
аэродрома 
в Петрограде Владимир Яковлевич Климов, а с 1934 года мотором занималось ОКБ