"морскую лодку", - вспоминает Юрий Михайлович Литвинович. - Помогали Ришару 
Гуревич, Лавочкин, Королев. Построили один экземпляр, но до конца не испытали, 
в 
1930 году это дело было прикрыто. Я стал работать в первой бригаде Кочеригина. 
Там я и увидел Ильюшина. Он шел с Кочеригиным - тот был такой представительный, 

носил раздвоенную морскую бородку, говорил не компас, а компас... Ильюшин был в 

кожаном пальто, серьезный, суровый... В ильюшинскую бригаду я попал в 1934-м, 
когда вернулся из отпуска. Сергей Владимирович набирал себе народ из всех 
бригад. Он уже, конечно, был фигурой".

Фотография того времени. Белые рубашки, светлые платья. Молодые создавали 
авиацию молодой страны. Стариком считался Ильюшин. Ему около сорока.

Первая машина, которую он начал конструировать со своими помощниками, - ЦКБ-26. 

Самое трудное - принять решение и ждать, оправдается ли оно.

"Он был человек, опытный в жизни, а мы - зеленая молодежь, - говорил один из 
первой "семерки" ильюшинцев Анатолий Яковлевич Левин. - Поэтому он давал нам 
много житейских советов, занимался воспитанием людей. Иногда это отходит на 
второй план, а он придавал большое значение созданию коллектива.

До ЦКБ я работал во внутренней тюрьме 39-го завода, где была большая группа 
заключенных, и помогали мы, вольнонаемные. Потом стал в бригаде Чижевского 
заниматься управлением самолета - рулями, тягами. Ильюшина я еще мало знал - он 

начальник ЦКБ, большой человек!"

Ильюшин вызвал Левина:

- Хотите у меня работать?

- Я и так работаю у вас, - ответил Левин.

- Я создаю свою бригаду и предлагаю вам непосредственно под моим руководством 
работать.

- С удовольствием, только я еще опыта не имею.

- А мне нужны энтузиасты.

- Вообще-то я люблю работать, а энтузиаст я или нет, вам виднее.

- Давайте так договоримся, я беру вас на работу, но только так: работать, пока 
кто-нибудь из нас не уйдет из жизни.

"Я ему пообещал и свое обещание выполнил, - говорит А.Я. Левин. - Он ушел из 
жизни, а я продолжаю работать... Собрал он нас, первых семь человек, и сказал: 
"Давайте, ребятушки, выделяйтесь. Чижевский возражает, но вы возьмите свои 
личные вещи, никакого хозяйства не берите, сами обзаведемся".

Чижевский со своей бригадой сперва под одной крышей с нами оставался на заводе 
№ 
39, а потом перешел в другой корпус.

Дипломный проект я делал у Туполева. Он занялся моими чертежами, вызвал и целый 

день учил, как надо делать серию. Я ему очень благодарен: главный инженер ГУАПа,
 
он со мной, молодым инженером, с утра до вечера занимался, посмотрел все детали,
 
все объяснил. В ту пору начали внедрять самолеты в серию, и Туполев воспитывал 
молодежь. Когда он со мной разбирался, рядом стоял его шассиец Костенко, и 
Туполев ему сказал: "Слушал? Мотай на ус!"

Авторитет у Туполева уже был большой, мне говорили, что он упрямый человек, но 
я 
с ним спорил, и он соглашался...

А Ильюшин сразу поручил мне заниматься управлением, шасси и пневмосистемой. У 
самолета тогда была не гидро-, а пневмосистема... В конце 1933 года к нам 
пришла 
большая группа конструкторов из серийного бюро 39-го завода..."

39-й завод был в общем-то небольшой и не мог справиться со всеми работами. 
Ильюшин предложил создать опытные цехи на серийных заводах. Так появился завод 
№ 
84, куда позднее перебралась бригада Поликарпова; опытный завод в Смоленске для