"Я познакомился с Ильюшиным по планерным делам. Он вел большую общественную 
работу. Начал ее в ОДВФ, а потом это Осовиахимом стало называться. Там он 
возглавил так называемый техком, техническую комиссию, которая давала путевку в 

жизнь всем планерам, определяла их прочность, рекомендовала, строить или не 
строить серию. Он был довольно строг в оценке конструкций, любил, чтоб все было 

сделано капитально, фундаментально.

Мы предприняли буксировочный полет на трех планерах за одним самолетом. Из 
Москвы в Коктебель летели Симонов, Шелест и я, по-моему, в 1932 или 33-м году. 
Буксировал нас летчик Федосеев, тогда это было впервые в мире даже. Ильюшин 
внимательно следил за подготовкой к этому делу. Перед одним из тренировочных 
полетов он увидел у меня шпангоут, к которому прилегает спинка сиденья пилота. 
Она была из довольно прочной материи, но парашют проваливался далеко к 
шпангоуту. Я предпринял самый простой способ: оплел шпангоут веревкой. Таким 
образом у меня как бы вторая спинка получилась, и я сдвинулся вперед. Ильюшин 
говорит мне: "Такие вещи в авиации совершенно недопустимы. Веревками обматывать 

шпангоут для того, чтобы спинка ближе была? Немедленно снять! Нужно сделать 
что-
то другое, более прочное и технически верное".

Я сделал. Мы друг друга уже знали. И как-то встречаемся вновь в Коктебеле. Я 
был 
командиром отряда, и мы показывали Сергею Владимировичу один из планеров 
конструкции Антонова, учебный УС-4, на котором было совершено более тысячи 
посадок. Причем учебных - там и грубые посадки. Его это заинтересовало. Смотрел,
 
в каком состоянии лонжерон, рули, обтяжка, как сохранился планер после такой 
большой нагрузки. На планере был рычажок, ручка самопуска, при помощи которой 
планер отцеплялся при натяжке его амортизатором. Чтобы сдвинуть ее немножко 
вперед поудобнее, я оттянул ее веревочкой.

- Опять веревка? Я не буду смотреть. Еще где-нибудь веревки... Ликвидировать и 
сделать по-авиационному! - сказал Ильюшин".

В разговор вступает Герой Советского Союза Константин Константинович Коккинаки: 

"Хорошо, что у вас мотора не было, а то бы и мотор веревкой привязали!"

"По вечерам, - продолжает С.Н. Анохин, - всегда можно было застать Сергея 
Владимировича на Кузнецком мосту, где помещался центральный совет Осовиахима. 
Там комнатка была для техкома. Планеров стало много, на соревнования приходило 
десятка три совершенно новых конструкций, каждую нужно посмотреть и дать 
разрешение на вылет. А там и ошибки были большие, некоторые любители-
непрофессионалы допускали ляпсусы в аэродинамике, расчетах прочности... Ну, он 
активист, его все знали и любили. К нему можно было просто подойти, 
посоветоваться. Выслушает внимательно. Очень приятельские отношения были у него 

с известным тогда летчиком Степанчонком, что погиб на 185-й поликарповской 
машине после Чкалова и Сузи, разбившихся на И-180. Степанчонок впервые в мире 
петли крутил на планере Королева "Красная звезда". Королев сам хотел, но 
заболел 
тифом".

- А Сережа Анохин с Королевым были друзья по планеризму, - замечает Константин 
Коккинаки. - Сережа, когда прекратил летать...

- Прекратили, - уточняет Анохин.

- Его Королев забрал к себе. И хотел в космос запустить. Не успел, умер.

"Золотая пора расцвета планеризма в нашей стране прочно и навсегда связана с 
именем замечательного конструктора, руководителя, общественного деятеля и 
человека Сергея Владимировича Ильюшина, - напишет участник многих коктебельских 

слетов генеральный конструктор Олег Константинович Антонов. - Как, не имея 
продувок, выпустить в полет бесхвостую "Параболу" Б.И. Черановского, как 
обставить первый полет так, чтобы не разбить машину, не погубить пилота? Как 
будет вести себя крыло, имеющее расчалки только снизу?.. Сергей Владимирович 
дал 
путевку в жизнь и моему учебному планеру..."

Планеризм становился все более популярным. Если на первых соревнованиях в 1923 
году в Коктебеле было 9 планеров, то на следующий год - 48...

Сперва в Коктебель из Феодосии добирались на конях, потом появился крымский 
водитель из "Союзтранса" Виктор Расторгуев. Он увлекся планеризмом и стал 
возить