не 
хватало. Студенты - бывшие участники войны, отозванные со службы летчики, 
техники, механики - в шинелях, куртках. Преподаватели - в пальто. Но какие были 

преподаватели! Ученики Н.Е. Жуковского В.П. Ветчинкин, Б.Н. Юрьев, Б.С. Стечкин,
 
А.Н. Журавченко...

В 1922 году институт стал Академией Воздушного Флота имени профессора Н.Е. 
Жуковского. Это означало, что в учебном заведении вводился строгий военный 
порядок, на будущий год условия улучшили - академию перевели в бывший 
Петровский 
дворец, теперь Дворец Красной Авиации.

Экзаменационных сессий не было, но проводились собеседования. Курс высшей 
математики и сопромат Ильюшин одолел не сразу. Дважды прослушал оба курса и 
никогда не жалел об этом, поскольку общеобразовательные предметы были основой, 
языком прикладных дисциплин - машиноведения, деталей машин и механизмов, 
электротехники, радиотехники, аэромеханики, самолетостроения.

Теорию авиационных двигателей читал Борис Сергеевич Стечкин, обаятельнейший 
человек, великий ученый, основоположник теории воздушно-реактивных двигателей, 
"бог моторов", как назовет его вскоре весь авиационный мир. Возможно, под 
влиянием Стечкина слушатель второго курса Ильюшин стал руководителем моторной 
секции в академии. А ведь не станет конструктором моторов! Но время в моторной 
секции потратит не зря...

Слушатели академии жили каждый своей жизнью, влюблялись, ссорились, огорчались, 

переживали неудачи - и жили жизнью страны, ибо в ту пору это стояло на первом 
месте.

...Малый Козловский, Фурманный... Снег, грязные лужи. Москва, в которой вечно 
все ломают. Наверно, что-то изменилось здесь за семьдесят с лишним лет, но дома 

стоят на месте - и тот, шестиэтажный с окнами на втором этаже, где жил молодой 
Ильюшин, и тот, где он учился, двухэтажный дом красного кирпича. Живут там 
новые 
люди с новыми заботами. Знают ли, кто здесь обитал до них?

21 января 1924 года умер Ленин.

Пять дней, с 23 по 27 января, он лежал в Колонном зале, и сотни тысяч жителей 
огромной страны прощались с ним. Мороз, говорят, держался лютый, небывалый, на 
улицах жгли костры, люди намазывали лица гусиным салом, а в Большой Московской 
гостинице (ныне "Москва") оказывали помощь обмороженным.

Слушатели академии стояли в оцеплении у Дома Союзов, следили за порядком. 
Ильюшин заступал на дежурство вечером. Лена Леонтьева набралась смелости, 
постучала к соседу: "Сергей Владимирович, разрешите мне поехать с вами!"

"А ты знаешь, какой на улице мороз? Смотри, как я тепло одет! Есть что надеть-
то?"

"Есть, есть!" - радостно ответила Лена и побежала просить у сестры единственную 

пару валенок, которые носили по очереди. Заодно и шерстяной платок взяла. 
Вдвоем 
с Ильюшиным они прошли от Фурманного переулка на Садовую-Черногрязскую и от 
Земляного вала на трамвае поехали на Лубянку. Народу тряслось немного. А дальше 

шли мимо горящих костров и длинной очереди прощания. Ильюшин провел Лену в 
Колонный зал и пошел дежурить. Все эти дни подолгу вглядывался в лицо усопшего 
вождя молодой коммунист Ильюшин.

...Жизнь продолжалась. Слушатели академии занимались в секциях и многие 
увлеклись строительством планеров. Ильюшин тоже стал заниматься в планерном 
кружке. В моторной секции - моторы, а здесь - летательный аппарат без мотора. 
Планерный кружок организовали еще в декабре 1922 года, и назывался он "Парящий 
полет". Его энтузиастами стали К.К. Арцеулов, В.С. Пышнов, М.К. Тихонравов и 
другие именитые потом и полузабытые теперь личности.

Говорят, Константин Арцеулов со своим другом поэтом Максимилианом Волошиным 
гулял в окрестностях крымского поселка Коктебель и почувствовал сильный 
восходящий поток. Да, тот самый Арцеулов, один из первых русских авиаторов, 
внук 
Айвазовского, знаменитый покоритель "штопора", еще в сентябре 1916 года 
бросивший вызов смертельному врагу летчиков - вращению по нисходящей спирали.

В райском местечке Крыма Коктебеле есть гора Узун-Сырт. Ее и облюбовал Арцеулов