заранее написал короткую речь.

Вот он, этот листочек:

"Дорогие товарищи!

Почти 40 лет мы работали вместе с вами над созданием новой авиационной техники, 

над созданием и воспитанием коллектива. Работать с нашим, когда-то очень 
маленьким, а теперь довольно большим коллективом мне было очень приятно. С вами 

я работал всегда спокойно и уверенно. Я глубоко верил и в ваше высокое 
мастерство, и в вашу отменную трудоспособность.

Немало сил и труда мы с вами вложили в разработку новых самолетов. Партия и 
правительство, наше министерство конкретно руководили нашей работой. Направляя 
нашу деятельность, они всегда поощряли наши творческие начинания и поддерживали 

нашу инициативу. Результаты нашей работы партия и правительство всегда высоко 
ценили.

Сейчас наша организация работает как хорошо слаженный механизм. У руководства 
всеми звеньями стоят знающие, опытные специалисты, умудренные решением сложных 
задач проектирования, постройки и испытания самолетов.

Мне хочется пожелать вам, товарищи, дальнейших творческих успехов. Не снижайте 
ни темпов, ни напряжения в своем творческом труде! Постарайтесь сохранить те 
принципы, на которых мы воспитали наш коллектив, на которых мы строили всю нашу 

работу!

В заключение я хотел бы высказать самые искренние слова благодарности нашей 
партии, которая последовательно и твердо направляла все эти годы работу нашего 
коллектива, вдохновляя его на творческие искания, на труд".

Но когда все собрались, Ильюшин отказался от этой речи, а сказал коллегам:

- Штурвал руководства я передаю одному из своих ближайших учеников, 
талантливому 
конструктору, обладающему хорошими человеческими и деловыми качествами, Генриху 

Васильевичу Новожилову.

Может, кому-то из старых заместителей Ильюшина стало обидно, но Сергей 
Владимирович выбрал молодого.

- Если Генрих сумеет сохранить организацию, уже за это ему честь и хвала, - 
сказал Ильюшин. А Новожилову посоветовал: - Ты не торопись всех заменять и 
разгонять! Я спокойно ухожу - я на двадцать лет оставил работы. - И добавил: - 
Слава - вещь обременительная, но уж если берешься за это дело, от многого надо 
отказаться.

Дементьев сразу же объявил о назначении Новожилова генеральным. Мне говорили, 
что Дементьев и Ильюшин недолюбливали друг друга. Вспоминаю А.А. Микулина: "У 
нас был один хороший министр - Хруничев. Я его любил, он меня любил..."

Новожилов стал работать в кабинете Ильюшина, но никогда не сидел в его кресле. 
Поставили отдельный стол, пульт управления и шкафчик. Надо отметить, преемник 
бережно относится ко всему, что связано с именем основателя фирмы, да и не 
только фирмы - одного из основоположников советского самолетостроения, который 
до конца оставался человеком и коммунистом и понимал: пора. Ведь до него ни 
один 
генеральный конструктор сам не ушел - вперед ногами выносили. Поступок Ильюшина 

так же редок в нашем Отечестве, как и отношение преемника к памяти 
предшественника...

"Какой груз я с себя свалил!" - сказал, придя домой, Ильюшин. А через три дня 
стал страдать без работы...

Но почему Новожилов?

"Ильюшин готовил Новожилова, готовил целенаправленно, но так, что тот не 
замечал 
этого", - вспоминал В.К. Коккинаки.

"Отец держал Новожилова при себе несколько лет в своем кабинете. Натаскивал. 
Какое-то время было два генеральных конструктора", - рассказывает В.С. Ильюшин.

Спрашиваю у Генриха Васильевича Новожилова: