противолодочный патрульный самолет Ил-38. Он предназначен для поиска и 
уничтожения подводных лодок и несет в фюзеляже торпеды, бомбы и сбрасываемые 
гидроакустические буи. Ил-38 и поныне служит нашим Военно-Воздушным Силам, а 
также ряду зарубежных стран.

Ильюшин был одержимый человек, а одержимые много работают. И он очень любил 
авиацию. Этим многое сказано.

Международная авиационная федерация (ФАИ) наградила самолет Ил-18 золотой 
медалью. Эта машина начала наш экспорт самолетов за рубеж. Свыше ста штук 
продали - большая партия. А сколько сотен сделали для себя... В 1960 году за 
создание этого самолета С.В. Ильюшин, В.А. Борог, В.М. Германов, А.Я. Левин, 
Е.И. Санков, В.Н. Семенов и, конечно, В.К. Кокки-наки были удостоены Ленинской 
премии.

В 1962 году не стало одного из самых близких ильюшинских сподвижников - 
Серафима 
Николаевича Черникова. В субботу работал, а в понедельник уже не приехал. 
Сергей 
Владимирович на работе подошел к его сыну: "Да, Женя, умер папа... Никогда не 
думал, что Сима умрет раньше меня, он ведь меня моложе, 1903 года..."

Один из первой "семерки". Хоронили в Малаховке, там, где дача. Ильюшин обычно 
на 
похороны не ездил, а тут был и даже выступал. Потом с Евгением Черниковым ходил 

по дачному участку и, как прежде, делал хозяйственные замечания типа: "Почему 
же 
ты яблони не подрежешь?"

Чувствовалось, переживает смерть старого товарища. Каждое деревце обошел, 
полюбопытствовал, какой сорт... Приобретенный навык или зов души? Любил красоту.
 
И самолеты у Ильюшина красивые.

Что-то есть у них общее в линиях - стиль, почерк - от Ил-4 до Ил-62. И сейчас 
этот стиль продолжается...

Ил-62 была последняя машина Ильюшина, которую он прошел, как говорится, "от и 
до". В Ил-76 и Ил-86, огромнейших широкофюзеляжных самолетах, тоже заложены его 

идеи, он подписывал опытные экземпляры, хотя сам уже на фирме не работал.

- Но 62-я - сугубо моя машина, - говорил он. - Она мне стоила десяти лет жизни.

Многие не верили в 62-ю. Даже свои - не все поддержали Ильюшина. И он, было, 
засомневался. Мучился, думал, и все-таки понял: прав! А ее хотели закрыть. 
Неважно себя чувствовал, болел, но доказывал и своим конструкторам, и наверху.

Упрашивал, уговаривал - и пробил! А некоторые думают, что генеральный только 
бумажки подписывает...

Получилась красавица-машина. И, когда получилась, невозможно было ее не 
признать, не заметить в небе среди других рукотворных птиц.

- Пусть теперь у чужого костра руки погреют! - говорил доказавший свое Ильюшин.

На этой машине закончил свою работу летчика-испытателя и Владимир Коккинаки. 
Так 
вместе прошли путь от первого до последнего самолета конструктор и испытатель. 
И 
самая большая оценка творчества Ильюшина - у него был один испытатель, и с ним 
ничего не случилось. Исполнилась заповедь Ильюшина: "не подвести летчика, и он 
нас не подведет".

...Самолеты становились больше и сложнее, нужен был постоянный второй пилот, 
тем 
более, что брат Владимира Константин испытывал истребители на фирме Артема 
Микояна...

Начиная с турбовинтового Ил-18, вторым у Владимира Коккинаки стал Эдуард 
Кузнецов. Он окончил Казанскую спецшколу, бомбардировочное училище в Кировабаде,
 
работал инструктором, а в 1957 году кончал школу летчиков-испытателей. Стали 
распределять по фирмам и заводам. Приехал старший Коккинаки, спросил: "К чему 
имеешь склонность - к исследовательской работе или к серийным испытаниям?"

И то и другое для Кузнецова было, как говорится, темный лес, но потому ли, что 
все уже распределились по фирмам, то ли понравился Кузнецов шеф-пилоту 
ильюшинского ОКБ, Коккинаки взял его к себе. Так появился постоянный или, как