говорила: "Я сестра Ильюшина!"

За высокий, пронзительный голос ее прозвали "крикуньей". Оттого, наверно, и 
"крикунья", что брат - знаменитость, а сама - обычная, но хочется, хочется...

До чего ж добрый у нас народ! Жизнь выщелачивает из него все человеческое, да, 
видать, не до конца еще выщелочила. В Дилялеве соседская бабка угощала нас с 
Сашей Ильюшиным медом, совала в дорогу банку консервов, может, последнюю...

...На Красноармейской улице, перед зданием ОКБ, плескал фонтанчик с небольшим 
бассейном, и сослуживцы знали: если там плавают подсадные утки, а на солнце 
сушатся теплая куртка и прочая охотничья амуниция, значит, Хозяин собирается в 
отпуск.

...В 1957 году на Ил-14, на котором должны были лететь за рубеж премьер 
Булганин 
и Первый секретарь ЦК Хрущев, произошла чрезвычайная неприятность: лопнула 
бензиновая трубка. Поправили дело, но Ильюшин сильно перенервничал. Сказал 
старому другу Ивану Жукову: "Знаешь, Ваня, у меня больше нет сил, до того 
измотан! Поедем с тобой на охоту".

До Вологды добрались на поезде. Ильюшин заехал к сестре, взял подушку и одеяло, 

из обкома партии доставили четырех подсадных уток и собаку, дали машину. 
Ильюшинскому родственнику, Павлу Васильевичу, работавшему в обкомовском 
автохозяйстве, дали отпуск на неделю: поезжай с Сергеем Владимировичем на 
охоту!

Что говорить, Ильюшин - гордость области. Приехали в Дилялево.

- Смотри - лебеда! - показывает Сергей Владимирович Жукову. - Здесь был наш дом.


Так устроена жизнь, что после родительского дома, после детства, остается 
лебеда, как после тебя - память или пустота.

...Навестили соседей и поехали по берегу Кубенского озера. Сели в лодку, 
забрались на островок и сразу же, только переоделись, стали сооружать шалаш, 
чтоб успеть до темноты. Втроем легли спать в шалаше. Холодно.

- Разбуди меня в два часа ночи, - говорит Ильюшин Жукову. Одеяльце сестрица 
дала 
махонькое, пытались кое-как укрыться. Жуков зажигает спичку: половина первого. 
Снова зажигает - прошло пятнадцать минут. Так до двух ночи. Разбудил. Вдвоем 
сели в лодку. На Ильюшине меховые брюки, летная куртка. С собой ружье, собака, 
утки. Пирожки с яблоками Анастасия Васильевна приготовила.

- Оставайся со мной, Ваня, - говорит Ильюшин.

- Нет, Сергей Владимирович, холодно. - Жуков возвращается к Павлу Васильевичу, 
а 
Ильюшин остается на утреннюю тягу.

- Ребятушки, заезжайте за мной в девять часов!

И так каждый день, целую неделю. Озеро неоглядное, уток много, добыча была. 
Возвращались в деревню, бабунька завтрак проготовит: на большой сковороде 
жареные рыбки, залитые яичницей. Ел он немного - клюнет несколько раз вилкой, 
и: 
"Ребятушки, пошли!"

Стремительный, все делал быстро. В деревне у него тоже заботы. Родственницу 
навестил, у нее дочь ходит в школу за одиннадцать километров в любую погоду, а 
места глухие. Поехал в интернат, договорился с директором, чтоб пристроил 
девчонку.

Днем отдыхает, лежит в избе, бывало, в жаркую пору и на полу - прохладно. 
Приходит женщина с работы, в ватнике, садится на пол, рассказывает о жизни, 
ничего не просит, пришла поговорить с земляком:

- А моя Манька-то дура!

- А что такое?

- Поехала в Вологду к зубному врачу, сняла здоровые зубы и поставила коронки - 
мода!

Зайдет тракторист, руки в мазуте. Разговор с уважением, но без напряга, свой 
ведь Ильюшин-то!