Назначение туда он получил 12 июля, но пехотным юнкером пробыл недолго. В 
начале октября в Михайловском артиллерийском училище открылись дополнительные 
вакансии, и 11 октября Мосин был переведен на учебу в Петербург. Сергей, 
конечно, не знал, что Военное министерство, пытаясь покрыть недостаток 
артиллерийских кадров среднего офицерского звена, решило перевести в 
Михайловское училище наиболее способных к математике слушателей пехотных и 
кавалерийских училищ и даже Пажеского корпуса.
      Михайловское артиллерийское училище имело замечательную историю, у 
истоков его стоял сам Петр Великий. Указом от 1698 года он основал при 
бомбардирской роте Преображенского полка первую в России артиллерийскую школу. 
Затем Екатерина II преобразовала ее в Артиллерийский шляхетский корпус, 
просуществовавший до начала XIX века. В 1820 году была сформирована учебная 
артиллерийская бригада, и 25 ноября того же года при ней — Артиллерийское 
училище, получившее через 29 лет наименование Михайловского.
      Это старейшее военное училище России выпускало офицеров с высокой 
профессиональной подготовкой. Учебный план предусматривал солидный 
математический курс, включавший интегральное и дифференциальное исчисление, 
аналитическую геометрию, начала высшей алгебры, все артиллерийские дисциплины, 
в том числе фортификацию и топографию.
      Для Мосина, давно уже привыкшего к систематической работе, занятия в 
училище стали едва ли не единственным времяпрепровождением. Он увлеченно изучал 
труды С. К. Каминского, читавшего специальный курс артиллерии, досконально 
разобрался в устройстве полевого лафета с боковым смещением станины, 
изобретенного А. А. Фишером, с наслаждением окунался в формулы по баллистике. 
Товарищи удивлялись работоспособности Сергея и называли его книжником и 
затворником.
      Курс наук в Михайловском училище был рассчитан на три года. Сергей 
успешно преодолевал все видимые и незримые рифы, уверенно переходил из класса в 
класс и в июле 1870 года благополучно сдал выпускные экзамены. Еще раньше, 27 
июня, он за успехи в учебе и примерное поведение был произведен в 
портупейюнкеры8. Теперь же плечи Мосина украсили эполеты подпоручика, первого 
офицерского чина.
      21 июля новоиспеченный артиллерист получил назначение во 2ю резервную 
конноартиллерийскую бригаду и через десять дней отбыл к месту службы в Царское 
Село, туда, где когдато квартировал лейбгвардии гусарский полк Ивана 
Игнатьевича.
      Во всех аттестациях Сергея Мосина отмечалось его «похвальное поведение», 
он никогда не нарушал дисциплину, не был уличен в принадлежности к 
какомунибудь кружку. А ведь всякого рода кружки в кадетских корпусах и военных 
училищах существовали. Они возникали как просветительные и их участников 
объединяло стремление познакомиться с революционнодемократической литературой, 
в которой мыслящие офицеры пытались найти ответы на волновавшие их вопросы. 
Было такое объединение кадетов и в Воронежском корпусе. Д. А. Милютин, военный 
деятель прогрессивных взглядов, тем не менее считал, что распространение 
«заразы либерализма служило очевидным доказательством распущенности и ложного 
направления воспитания» будущих офицеров..
      Крупную роль играл кружок, действовавший в Михайловском артиллерийском 
училище и Артиллерийской академии. Жандармское отделение сообщало о связях 
слушателей училища и академии с революционными кружками и участии их в 
противоправительственной пропаганде. Однажды Милютину был направлен список из 
13 человек, арестованных за тайную пропаганду. Министр, просмотрев этот список, 
написал:
      «…девять воспитанников Михайловского артиллерийского училища, замеченные 
в деле о противоправительственной пропаганде в народе, принадлежат к 
выпускникам 1869, 1870, 1871… годов. Можно предположить, что только в последнее 
время (с 1869 г.) началось какоенибудь тайное, зловредное влияние на юнкеров 
Артиллерийского училища».
      Мосин закончил училище в 1870 году, но он не был членом какоголибо 
кружка. Он, глубоко сочувствуя русскому народу, ограничивался либеральными 
разговорами с приятелями в тесном кругу, а, кроме того, был чрезвычайно увлечен 
науками. Мосин считал, что его главная цель — стать толковым офицером, 
настоящим защитником Отечества.
      С такими благими намерениями прибыл Сергей Иванович к месту своей военной 
службы и ретиво взялся за дело.
      Его назначили командиром полубатареи. Сергей все время отдавал обучению 
солдат, при этом руководствовался мнением, высказанным Н. Г. Чернышевским на 
страницах «Военного сборника»:
      «Русский солдат есть сын русского крестьянина, в нем много сметки, 
врожденной логики, ему расскажи языком, чтобы он разложил умом, и тогда он 
вовек ничего не забудет… Поэтому надо, чтобы начальники считали солдат себе 
подобными существами, мыслящими и чувствующими…»
      Не удивительно, что расчеты, которыми командовал Сергей Иванович, были 
самыми слаженными в бригаде, показывали отменно быструю и точную стрельбу. Но, 
уважая солдат, Мосин никогда не опускался до панибратства, всегда строго 
выдерживал дистанцию, отделяющую командира от подчиненного.
      Поначалу Сергей Иванович с охотой посещал офицерское собрание, быстро 
сумел завоевать расположение товарищей сдержанным компанейством, хорошим, 
ровным настроением. Но однообразие развлечений приелось гораздо быстрей, чем 
Мосин мог предположить. Балы, карты и застолья сменялись в разной 
последовательности, и только. А Мосина постоянно тянуло к книгам, к уединенной