процессом довольно талантливый администратор со 
связями в ГЛАВПУРе и Минобороны генерал-майор Николай Александрович Ко-шелев. 
Ему то и приходилось, руководя перестройкой тематики издания, буквально 
лавировать между руководством всемогущего военного партийно-политического 
ведомства и многочисленными подписчиками. В 1990 году в советской армии офицеры 
и солдаты уже не подписывались на периодические издания по приказу, а выбирали 
газеты и журналы, которые публиковали материалы на злобу дня, журналистские 
расследования. А возможности даже центрального военного издания были ограничены 
теми же ведомственными рамками, приказами министра и начальника ГЛАВПУРа. Так 
что интересные материалы в журнал, да еще летом в период отпусков приходилось 
буквально добывать в поте лица по всем военным округам и флотам, по главным 
командованиям Видов Вооруженных Сил.
В печатный орган ГЛАВПУРа еженедельный журнал «КВС» я попал служить и работать 
после окончания в 1989 году редакторского отделения Военно-политической 
академии имени В.И. Ленина на самую рядовую должность - научного сотрудника 
отдела боевой подготовки и обучения войск. Ныне военная академия преобразована 
в Военный университет Минобороны РФ. К моменту начала нашего повествования я 
прослужил в редакции уже год.
В тот период Москва уже бурлила митингами, демонстрациями. На видных местах 
толпу будоражили лидеры зарождающихся партий. Так что лето 1990 года выдалось 
особенно жарким для редакции «КВС» и не только по погодным условиям. В 
последний перестроечный год наш военно-коммунистический и партийный журнал 
активно перестраивал свой облик, тематику. В нем исчезли правленые военной 
цензурой и заверенные во всех необходимых инстанциях многословные и нечего не 
дающие ни уму, ни сердцу партий но-политические материалы. Вместо них на 
полосах еженедельных журнальных книжек публиковались дискуссионные, 
аналитические материалы. У нас впервые были напечатаны в нескольких номерах 
отрывки из замечательной книги Феликса Чуева «100 бесед с Молотовым». Активно 
редакция журнала занималась и журналистскими расследованиями. После одного из 
моих расследований был снять с должности и уволен в запас за махинации со 
строевым лесом полковник, начальник крупного гарнизона во Владимирской области. 
В этом гарнизоне на лесной дороге меня даже пытался сбить легковым УАЗом 
капитан - начальник горюче-смазочной службы, который участвовал в торговых 
операциях своего шефа. В другом материале я, в тот период майор-журналист, 
рассказал вместе с полковником - заместителем начальника управления 
материальных ресурсов и внешних экономических связей Министерства обороны СССР 
о проблеме сохранения драгоценных металлов в вооружении и металлоломе в группах 
советских войск в Германии, Венгрии, Чехословакии. Наши войска оттуда 
выводились в спешном порядке. Вышедшие из строя, разукомплектованные 
радиостанции, радиолокаторы, системы автоматизированного управления и другое 
колоссальное количество радиоэлектронного вооружения нередко ушлые дельцы 
продавали на Западе по цене обычного железного лома. При этом не учитывались и 
бесследно исчезали тонны золота, серебра, платины. После этого материала сняли 
с должности полковника, который мне откровенно рассказал о безобразиях с 
драгметаллами, получили взыскания офицеры КГБ из Гохрана СССР, показавшие мне 
документы проверок по драгметаллам в зарубежных группах советских войск. В 
конце горбачевского правления и начала развала СССР уже вовсю все народное 
военное добро, в том числе и десятки, а может и сотни тонн драгоценных металлов 
из вооружения и техники продавались и расхищались. Вполне вероятно, что нашему 
журналу те же руководители ГЛАВПУРа, которые стремительно теряли влияние в 
Минобороны и не хотели мириться с всеобщей вакханалией, захлестнувшей страну и 
армию, дали возможность впервые писать открыто о происходящих процессах в 
Вооруженных Силах. Вот мы открыто и без оглядки старались говорить о таких 
проблемах и нарушениях, которые еще недавно были совершенно секретными в нашем 
государстве. В войсках обновленный «КВС» пользовался популярностью. Немало было 
и гражданских подписчиков.
В один из августовских дней 1990 года редактор отдела боевой подготовки и 
обучения войск нашего журнала полковник Александр Григорьевич Некрылов, 
талантливый журналист и военный писатель с лицом профессионального боксера 
сказал, чтобы я поговорил с одним жалобщиком. Это, мол, задание от главного 
редактора. Пропуск в редакцию ему уже заказан. Так, что, мол, мне надо быть 
повнимательнее к этому человеку.
– Его история весьма специфическая, - напутствовал меня полковник Некрылов, - 
запиши вашу беседу, если надо, то не стесняйся его и потребуй все необходимые 
документы. В общем, разберись.
К тому времени я уже обзавелся диктофоном советского производства «Электроника».
 Импортный был майору не по карману. Проверил в действии этот неказистый и 
довольно большой аппарат и стал ждать посетителя. Не предполагал тогда, что эта 
встреча даст такой материал, которым буду «болеть» все последующие годы. Стану 
искать новые крупицы информации о научном поиске и проблеме, которым ученый, 
пришедший за помощью в редакцию, отдал долгие годы своей жизни и, которые, в 
конечном счете, свели его, еще не старого человека, в могилу.
В назначенное время в дверь нашего небольшого кабине-тика негромко постучали. 
Затем дверь плавно открылась, и в помещение шагнул мужчина в черном костюме при 
галстуке. Он был выше среднего роста, несколько сутулился, волосы отдавали 
сединой. Его лицо не впечатляло особой красотой. Таких много на московских 
улицах. По образу — типичный учитель, инженер с завода или из научного 
института. Пройдешь, не заметишь. Тогда мне сразу почему-то подумалось, что в 
метро нашему посетителю школьники уже уступают место. Мужчина, расстегнув 
пиджак, сел на предложенный мной стул, положил на стол папку из тисненой кожи, 
в которых удобно носить на доклад начальству документы. После этого он как-то 
особенно пристально посмотрел н