5. КОЛЧАК И ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ


Ухудшение положения в армии и флоте, снижение их боеспособности напрямую были 
связаны с состоянием тыла. Недостаточная подготовка России к войне, шаги по 
наверстыванию упущенного далеко не всегда давали должные результаты. Шаг за 
шагом промышленность, а также транспорт, работавший с перегрузкой, финансовая 
система не выдерживали возраставших требований войны и приходили в расстройство.
 Ухудшался жизненный уровень масс. Углубля-лись социальные противоречия. 
Отсутствие действенных демократических институтов, государ-ственных органов, 
способных в какой-то мере примирять противоречивые, конфликтующие стороны, 
взаимная неуступчивость низов и верхов привели к социальному взрыву. Стихийные 
выступления рабочих в Петрограде, начавшиеся в конце февраля 1917 г., и 
распространявшиеся по другим городам, охватывавшие и солдат, переросли в 
вооруженные столкновения, вылились в мощную демократическую революцию. В 
результате 2 марта Николай II отрекся от престола. Монархия пала. Возникший еще 
до того Временный комитет Государственной думы с согласия исполкома 
Петроградского совета рабочих депутатов сформировал Временное правительство, к 
которому и перешла власть.

Февральская революция подняла Россию на дыбы. Ситуация в стране, на фронте, на 
флотах, включая Черноморский, коренным образом изменилась, причем 
преимущественно в худшую сторону. В стране под воздействием стихии и 
анархистских, большевистских и левосоциалис-тических течений нарастали 
дестабилизация, развал по всем направлениям и хаос. Все это остро сказалось и 
на военно-морских силах, даже на относительно благополучном Черноморском флоте. 
Дисциплина расшатывалась, чему в огромной степени способствовал так называемый 
«Приказ № 1» Петроградского совета, содержавший требование передачи власти в 
войсках и на флоте самочинно возникавшим солдатским комитетам и советам, 
фактически сковывавшим действия командного состава. Все чаще солдаты и матросы 
не выполняли приказы, дезертирова-ли. Сильнейшему анархо-большевистскому 
влиянию подвергся Балтийский флот. В начале несколько иным было положение на 
Черноморском флоте. В нем, как и всюду, усилилась разно-родная 
партийно-политическая деятельность. Весьма интенсивно росла и стала 
многотысячной организация социалистов-революционеров. Имелась и организация 
РСДРП. До апреля она была объединенной. Затем большевики из нее вышли, но их 
самостоятельная организация была пока малочисленной и влияние ее было крайне 
ограничено. Поэтому и в выборных органах долго господствовали эсеры и 
меньшевики. Лидером был меньшевик Н. Л. Канторович, ладивший с командованием.

Дисциплина и влияние комсостава во флоте первое время сохранялись. И в этом 
была прежде всего заслуга Колчака. Ему впервые пришлось столкнуться с 
политическими проблема-ми, включиться в политическую борьбу, учиться ее азам.

А. В. Колчак пытался освоиться в новой ситуации, старался не выпускать бразды 
правления флотом из своих рук. Но уже в это время, а в дальнейшем особенно, 
проявилась не только его непредрасположенность к политической деятельности, но 
полная неподготовленность к ней, тем более, к тем ее требованиям, которые 
возникали в 1917 году. Это признавал он сам, подчерки-вая, что ни в кругу 
знакомых, ни среди сослуживцев политикой никогда не занимался. Вся его среда 
была далекой от этой сферы человеческой деятельности. «В вопросах политического 
и социального порядка, сколько я припоминаю, у меня вообще никаких воспоминаний 
не осталось».

В литературе с давних пор поднимается вопрос о политических убеждениях Колчака. 
Обычно отмечается, что он был в плену монархических воззрений и устремлений, 
причем его взгляды в этом не претерпевали изменений. Авторы спешат окрестить 
его законченным и последовательным монархистом. Все было не так просто. Колчак 
впоследствии пытался дать самооценку своих взглядов на государственное 
устройство России. На допросах в Иркутске говорил: «Я относился к монархии, как 
к существующему факту, не критикуя и не вдаваясь в вопросы по существу об 
изменениях строя». На прямой вопрос, был ли он до революции 1917 г. монархистом,
 Колчак ответил откровенно и точно: «Я был монархистом и нисколько не 
уклоняюсь… Я не могу сказать, что монархия — это единственная форма, которую я 
признаю. Я считал себя монархистом и не мог считать себя республиканцем, потому 
что тогда такового не существовало в природе. До революции 1917 года я считал 
себя монархистом». Итак, как офицер, давший присягу императору, Колчак 
воспринимал монархию в России как факт. Но он не был монархистом того круга, 
представители которого иного политического строя, кроме монархии, не 
воспринимали. Он мог воспринять и республиканский строй, в том случае, если он, 
по его мнению, мог иметь позитивное значение для России, для ее блага.

А. В. Колчак далеко не всегда был удовлетворен монархическими порядками в 
стране, действиями царского правительства, военных ведомств. Он говорил, что 
положительно оценивал появление Государственной думы, активно соучаствовал в ее 
работе, т. е. вполне воспринимал конституционную монархию. И это действительно 
было так. Колчак не сразу, но принял свержение монархии, нарождавшийся 
республиканский строй. Объяснял он это так: «Когда совершился переворот, я 
получил извещение о событиях в Петрограде и о переходе власти к Государственной 
думе непосредственно от Родзянко, который телеграфировал мне об этом. Этот факт