немного денег. Идет переиздание "Человеческой комедии"; он продал  "Кузена
Понса" и "Последнее воплощение Вотрена" и даже едва начатый роман "Депутат
от Арси". В Париже Ганская возьмет на себя расходы по  хозяйству,  Бальзак
должен предоставить постельное и столовое белье и  серебро.  Однако  нужно
внести  вперед  квартирную  плату  за  два  месяца  (шестьсот   шестьдесят
франков), нанять кухарку, уволить Сову и рассчитаться с ней.  Но  все  это
неважно!  "Как  мало  значат  деньги  в  сравнении  с  любовью!"   Будущее
прекрасно!
   И он пишет Ганской:

   "Теперь я живу только той мыслью, что на этой неделе увижу тебя, я  уже
впиваю твое дыхание, сжимаю тебя в объятиях, ощущаю ткань  твоего  платья!
Думается,  я  по  меньшей  мере  полдня  не  буду  сводить  с  тебя  глаз,
наслаждаясь счастьем смотреть на тебя..."

   Он добавляет:

   "В первый раз мы будем вместе, и одни, совсем одни. Нам ни перед кем не
придется сдерживаться, и мы оба дадим волю  своему  дурному  характеру.  Я
тебя стану колотить, а ты - бранить меня..."

   Четвертого февраля 1847 года он поехал во  Франкфурт  и  привез  оттуда
"добрую,  пышную,  нежную  и  сладострастную  Еву".  Сладострастную?   Да,
несомненно.  Нежную?  Не  всегда.  Она  истерзала  ему  сердце,  когда  он
показывал ей особняк на улице Фортюне. Он ждал восторженных  возгласов,  а
она все раскритиковала. Слишком  много  столов  наборной  работы,  слишком
много   бронзы,   слишком   много   мрамора,   слишком    много    шкафов,
инкрустированных медью и черепахой. Зачем он потратил целое  состояние  на
убранство такого, "мрачного и нелепого" дома? Хороша награда  за  все  его
труды и любовную заботу! Да и как она может судить об этом особняке, когда
он весь в лесах и еще не закончили свою работу штукатуры?
   На то время, пока Ганская гостила у него, он забросил почти всю работу,
чтобы водить свою Еву в Пале-Рояль к Вери (где Люсьен де Рюбампре, приехав
в Париж, дерзнул пообедать и заплатил за обед столько, что мог бы  прожить
на эти деньги в Ангулеме целый месяц); водил  он  ее  и  в  другие  модные
рестораны, на Выставку изящных искусств,  в  Варьете,  где  она  превесело
хохотала. Дома они держали очень  скромный  стол.  "Целых  два  месяца,  -
читаем мы в его письме к Ганской, - я видел,  как  очаровательная  женщина
ежедневно ест рагу из остатков  вчерашнего  жаркого,  а  свежие  бифштексы
оставляет своему волчку, и ни разу я не сказал ей нежного  спасибо!  Но  я
это видел и был этим тронут..."
   Прошло два с половиной месяца жизни с глазу на глаз, и  Ева  уехала  из
Парижа; он проводил ее до Франкфурта и вернулся один, "как тело без души".

   "Прощай, моя дорогая, любимая, сокровище мое! Вверимся надежде, как  ты
говоришь. Это  последняя  буря,  последние  наши  невзгоды...  Тысячу  раз
обнимаю, тысячу раз целую тебя, мой  миленький  Эвелино.  Люблю  тебя  еще
больше, чем прежде. Хочу, чтоб ты стала моей женой, а без тебя и жить  мне
не хочется..."

   Произведения,  созданные  Бальзаком  после  расставания  с  его   Евой,
подернуты дымкой грусти. С 1829 по 1842 год его несла волна  воспоминаний,
он рассказывал о своей юности  и  радовался  своим  удачам.  После  смерти
Венцеслава Ганского мир воображаемый потускнел. Вместо туманных мечтаний о
славе и  любви,  которые  его  вдохновляли  и  поддерживали,  существовало
одно-единственное и четкое желание, неотвязно преследовавшее его, - брак с
любимой женщиной. В некоторых написанных тогда романах ("Онорина", "Альбер
Саварюс") отражена тоска мужчины, сомневающегося в том, что его любят, или
же    пессимизм    разочарованного    человека    ("Крестьяне",    "Бедные
родственники"). Бальзак надеется закончить свое грандиозное творение. "Вот
уже шестнадцать лет я работаю над ним, и мне надо еще  восемь  лет,  чтобы
его завершить", - пишет он Зюльме Карро. Этот моралист  хотел  бы  придать
"Человеческой комедии" (с помощью "Аналитических этюдов") глубокий  смысл,
не оставить свой монумент непонятым.  Хватит  ли  у  него  на  это  сил  и
времени?



XXXVII. ТЕЛО БЕЗ ДУШИ

   Видали вы когда-нибудь, как лев
   зевает в зоологическом  саду?  Это
   грустное зрелище.
   Бальзак

   Надо признать, что в отчаянии Бальзака,  лишившегося  своей  любовницы,
есть нечто от барона Юло. Возбуждающие,  чувственные  воспоминания  мешают
ему работать. Пребывание любимой в Париже не  дало  ему  того,  о  чем  он
мечтал: Ганская устраивала ему такие тяжелые сцены, что он  помнил  их  до
конца жизни. Но он уже не может обойтись без  нее.  "Мой  милый  волчишка,