Некий версальский судья, Виктор Ламбине, дал в своих мемуарах обильные,
но самые ложные сведения об этой супружеской  чете.  Если  верить  ему,  в
семействе Лоуэлл сила очарования соединялась с ужасными припадками безумия
и назойливыми мыслями о самоубийстве. Мать утопилась,  не  желая  стареть,
один из сыновей перерезал себе горло, второй повесился.

   "Младшая дочь, Юлия, - сообщает  Ламбине,  -  создание  сумасбродное  и
восхитительное, страдала  истерией,  гонялась  за  молодыми  цирюльниками,
совращала актеров, все больше опускалась, как ее старший брат, и  погрязла
в пьянстве. Эротизм ее несколько  уменьшился  под  влиянием  "божественной
бутылки",  и  она  вышла  замуж  за  старого  прусского  ученого,  доктора
Бидермана, который женился только для того, чтобы ему было с кем  чокаться
за столом..."

   В действительности же Френсис Сара Лоуэлл  (домашние  звали  ее  Фанни)
принадлежала к старинной семье небогатых помещиков Уилтшира - Лоуэллов  из
Коул-Парка. Мать графини была дочерью архидиакона  англиканской  церкви  и
внучкой епископа Батского. Благодаря такому происхождению Фанни Лоуэлл еще
до своего замужества была  принята  в  Англии  в  самых  замкнутых  кругах
общества. Никто из ее четырех братьев не кончал самоубийством:  один  умер
от рака печени, другой - от сердечного приступа, третий  -  от  пневмонии.
Самый младший брат, который, по словам Ламбине, сократил  распутством  дни
своей жизни, скончался только в 1906 году, прожив восемьдесят пять лет,  и
умер от воспаления легких.  Среди  россказней  Ламбине  есть  только  одна
правда: мать действительно утопилась, но в возрасте семидесяти двух лет  -
она наложила на себя руки в 1854 году, то есть через двадцать  девять  лет
после замужества Фанни. Следовательно, нечего задаваться вопросом, знал ли
граф Гидобони-Висконти, женясь на Фанни Лоуэлл, "эти ужасающие истории", -
ведь их на самом-то деле не было. Как  и  все  мужчины,  он  был  очарован
божественной красотой девушки и ее серебристым голоском, "словно созданным
для задушевных бесед".
   Очень  быстро  после  свадьбы  открылось,  что  Contessa  не  в   силах
"противиться веленьям чувств". Ее пылкий темперамент требовал  любовников,
а совесть прекрасно мирилась с таким поведением. Она взяла себе за образец
графиню Альбани и Терезу Гвиччиоли и восхваляла ту и другую за смелость их
связи с гениальными людьми: одна  была  возлюбленной  Альфиери,  другая  -
Байрона. Граф Гидобони-Висконти оказался marito [супругом (ит.)] еще менее
суровым,  чем  граф  Гвиччиоли.  Бедняга  был   человеком   незлобивым   и
бесхарактерным, и у него имелось только два пристрастия: музыка (он  любил
играть  в  театральном   оркестре   среди   музыкантов-профессионалов)   и
аптекарские занятия. Смешивать целебные  вещества,  наливать  лекарства  в
склянки, вытирать эти пузырьки,  надевать  на  каждый  бумажный  колпачок,
приклеивать этикетку доставляло ему наслаждение. "Он отличался  кротостью,
держался в тени, был переменчив в расположении духа, скучноват, придирчив,
совсем не глуп  и  даже  с  хитрецой,  к  которой  примешивалась,  однако,
грубоватая наивность", - пишет Аригон. Словом, он как будто создан был для
роли обманутого мужа, который все знает и терпит.
   Осмелев от  таких  характеристик,  Бальзак  попросил  представить  его.
Contessa читала его романы и очень охотно пригласила писателя в свой  дом.
Ее  несколько  огорчил  экстравагантный  наряд  Бальзака:  белый  жилет  с
коралловыми пуговицами,  зеленый  фрак  с  золотыми  пуговицами,  перстни,
унизывавшие пальцы. Вероятно, она сказала об  этом  своим  друзьям,  а  те
предупредили Бальзака, и при второй встрече костюм на  нем  был  скромный,
темных  тонов.  Впрочем,  нелестное  впечатление,   которое   он   вначале
производил на женщин, всегда менялось  очень  быстро.  Подруга  "белокурой
красавицы" Софья Козловская в письме к  отцу  дала  прекрасное  объяснение
этой связи.

   "Ты спрашиваешь: "Что это еще за новая страсть  у  госпожи  Висконти  к
господину де Бальзаку?" Да все дело в том, что госпожа Висконти полна ума,
воображения, свежих и новых мыслей. Господину де Бальзаку,  тоже  человеку
выдающемуся, нравится беседовать с госпожой Висконти, и так как он  многое
написал и продолжает писать, то  нередко  заимствует  у  нее  какую-нибудь
оригинальную  мысль,  которыми  она   богата,   и   их   разговор   всегда
необыкновенно интересен и занимателен. Вот  вам  и  объяснение  страстного
увлечения...
   Господина де Бальзака нельзя назвать красавцем: он  низенький,  тучный,
коренастый, широкоплечий; у него крупная голова, нос  мясистый,  тупой  на
конце; рот очень красивый, но почти беззубый,  волосы  черные  как  смоль,
жесткие и уже с  проседью.  Но  карие  его  глаза  горят  огнем,  выражают
внутреннюю силу, и вы поневоле  согласитесь,  что  редко  можно  встретить
такое прекрасное лицо.
   Он добрый, добрый до глупости - для тех, кто  ему  по  душе,  ужасен  с
теми, кого не любит, и безжалостен ко всему нелепому и смешному.  Зачастую
его насмешка убьет не сразу,  зато  уж  всегда  засядет  у  вас  в  уме  и
преследует ever after [с тех пор (англ.)], как призрак. Воля и мужество  у
него железные; ради друзей он забывает о себе самом, дружба его  не  знает
пределов. В  нем  сочетаются  величие  и  благородство  льва  с  кротостью
ребенка...
   Вот вам беглый набросок характера господина де Бальзака;  я  очень  его