общества неверие  своего  супруга,  она  ревностно  посещала  кафедральный
собор, и старший сын всегда ее сопровождал. Он  рассматривал  старые  дома
вокруг храма святого Гасьена, великолепные  контрфорсы,  занимавшие  часть
тротуара, а порою становился свидетелем ссор между священниками и  старыми
девами, у которых квартировали служители церкви. В соборе святого  Гасьена
мальчик  "дышал  атмосферой  неба".  Часто  он  в  одиночестве  бродил  по
церковному двору и по улочке Псалетт, "окутанным влажной мглою и  глубоким
молчанием". В родительском доме Оноре поместили  на  четвертом  этаже,  он
донашивал все ту же "скромную одежду, в которой приехал из пансиона". Лора
Сюрвиль пишет:

   "Наша матушка считала труд основой всякого  воспитания  и,  как  никто,
дорожила временем; вот почему она следила, чтобы у ее сына ни одна  минута
не пропадала даром".

   Возможно, по ее настоянию мальчика отправили в Париж, где он  несколько
месяцев был пансионером учебного заведения Безлена и Ганзера; и, возможно,
именно она вернула его в Тур в  марте  1814  года,  опасаясь,  что  войска
союзников войдут в столицу. Во всяком случае, с марта по июль Оноре жил  у
родителей, он брал частные уроки и сделал заметные успехи в латыни.
   В апреле 1814  года  побежденный  Наполеон  был  вынужден  отречься  от
престола и отправился в изгнание на остров Эльбу. То  был  настоящий  удар
для детей Бернара-Франсуа  Бальзака,  воспитанных  в  лучах  императорской
славы. Их детский мир сразу померк. Вскоре герцог Ангулемский торжественно
вступил в Тур, встреченный "бурей восторга". Никогда еще, пожалуй, люди до
такой степени не уподоблялись флюгерам. Штаб двадцать второй дивизии (куда
был приписан Бернар-Франсуа) дал банкет и бал  в  честь  его  королевского
высочества. Бывшие  аристократы,  отсиживавшиеся  в  своих  замках,  снова
вылезли на свет Божий. Жан де  Маргонн,  лейтенант  национальной  гвардии,
деятельно  участвовал  в  поддержании  порядка.  Пятнадцатилетний   Оноре,
выполняя волю матери, представлял отца, отлучившегося из Тура;  мальчик  с
удовольствием затесался в толпу женщин: его  ослепляли  и  огни  люстр,  и
малиновые драпировки, и сверкающие бриллианты,  а  главное  -  белоснежные
плечи. Он на всю жизнь запомнил это зрелище и пьянящий аромат,  исходивший
от женщин.
   В июле 1814 года Оноре был зачислен экстерном в Турский  коллеж,  чтобы
заново пройти курс предпоследнего  класса.  Здесь  он  получил  награду  -
изображение лилии; она была присуждена  Оноре  де  Бальзаку.  Награда  эта
свидетельствовала не столько о его отличных успехах, сколько  о  том,  что
реставрированная, но все еще не уверенная в собственной прочности монархия
стремилась привлечь на свою сторону молодежь. В Турском коллеже, как  и  в
Вандомском, мальчик страдал от нелепого скопидомства матери, которая  была
расточительна в крупных тратах, но  расчетлива  в  мелочах.  Его  товарищи
лакомились чудесной свининой, которую приносили из дому, а юный Оноре грыз
сухой хлеб. "Тебе что, есть нечего?"  -  насмешливо  спрашивали  товарищи.
Даже много времени спустя один из  них  продолжал  называть  его  "бедняга
Бальзак". Глубоко задетый и униженный, мальчик давал себе  клятву  в  один
прекрасный день ослепить их своею славой. Но на каком  поприще?  Этого  он
еще не знал, однако ощущал в себе нечеловеческую силу. Ранняя зрелость его
суждений поражала даже мать. "Ты, должно быть, сам не понимаешь того,  что
говоришь, Оноре!" - ворчала она. А он в ответ лишь улыбался, насмешливо  и
добродушно. И этот молчаливый протест выводил из себя госпожу Бальзак.  Ее
раздражало  постоянное  присутствие  проницательного  подростка,   который
слишком многое видел. Сестры только смеялись, когда  он  заявлял,  что  "в
один прекрасный день бахвал Оноре удивит мир". А пока что  он  внимательно
изучал этот мир.
   В его удивительную память накрепко врезались события и  образы.  Мягкие
пейзажи Турени, красота зеленеющих долин, окаймленных  тополями,  селения,
разбросанные по  холмам,  величавая  Луара,  по  глади  которой  скользили
паруса, готические колокольни собора святого Гасьена,  старинные  витражи,
лица священников, разговоры друзей дома - все запечатлевалось в его мозгу.
Он не только отлично помнил предметы  и  людей,  но  мог  по  собственному
желанию вызывать их перед своим мысленным взором такими, какими  видел,  -
живыми и красочными. "Он собирал строительные материалы, еще не зная,  для
какого здания они послужат".
   Отец не оставил мысли подготовить его к поступлению  в  Политехническое
училище, и репетиторы занимались с мальчиком математикой  и  естественными
науками, так что в мозгу у него возникла причудливая мешанина из  обрывков
точных  знаний,  отцовских  парадоксов,  суеверий  бабули  и   рассуждений
всевозможных "ясновидцев", с которыми носилась его мать. В  конце  вакаций
Жан де Маргонн пригласил Оноре в свое имение, в Саше.  Тополя  уже  теряли
листву, и леса одевались в торжественный багряный убор.  В  доме  Маргонна
подросток  с  волнением  встретил  нескольких  молодых  женщин,   которыми
любовался на балу в Туре. Он жаждал всего сразу - и любви, и славы.
   Между тем Бернар-Франсуа  стремился  как  можно  скорее  покинуть  Тур.
Вскоре после отречения Наполеона он опубликовал брошюру "О конной  статуе,
которую французы желают воздвигнуть, дабы увековечить память Генриха  IV".
Королевская статуя явно должна была служить противовесом пирамиде, которую
он в свое время предлагал построить в  честь  императора.  В  эпоху  столь
бурных  социальных  потрясений  приспособленчество  не  знает  границ,   а