Пор-
д'Ан-ба. Мадлен опознала ее в морге.
      Нетрудно предположить, что смерть Сёра тяжело отзовется на будущем 
неоимпрессионизма. Едва узнав о смерти художника, Люсьен Писсарро написал из 
Лондона отцу: "Пуантилизм умер вместе с ним". Писсарро согласился с сыном: 
"Думаю, 
что ты прав, с пуантилистской техникой покончено, но, - добавил он, - я полагаю,
 что 
обнаружатся другие последствия, которые будут иметь очень большое значение для 
искусства. Сёра, несомненно, внес в живопись что-то новое".
      Писсарро, которого увлечение дивизионизмом надолго выбило из колеи, еще 
не 
совсем обрел былую самоуверенность. В ноябре он не без грусти пишет Октаву 
Мирбо: 
"Когда я смотрю на свою старую работу, которую долго не видел, я воспринимаю ее 
как 
чужое произведение, нахожу в ней достоинства и сокрушаюсь, что не смог 
продолжать в 
том же духе". Его самочувствие также оставляло желать лучшего. Он страдал 
заболеванием глаз. Однако в начале 1892 года ему довелось испытать большое 
удовлетворение. Выставка, посвященная его творчеству, организованная 
Дюран-Рюэлем, 
впервые во всем блеске раскрыла талант шестидесятилетнего художника.
      Люди, причастные к творческим исканиям Сёра, в большинстве своем с болью 
восприняли известие о его смерти. Больше других она опечалила Синьяка. 
Необходимость 
отстаивать теперь принципы неоимпрессионизма в одиночку его удручала. Из-за 
своей 
непринужденности в выражениях, бойкости языка, чрезмерного высокомерия он нажил 

себе - что не облегчало выполнения стоявшей перед ним задачи - немало врагов. 
Его не 
переносил Моне; Дега, который, по словам Писсарро, "питал ненависть к "молодым 
гениям", как он их называл", всячески издевался над ним; так или иначе отражая 
эти 
нелестные мнения, Мирбо во время последней выставки независимых весьма жестоко 
отозвался о Синьяке на страницах "Эко де Пари" 1, говоря о его "шумном, сухом, 
претенциозном ничтожестве".
           1 31 марта 1891 г.
      
      Даже в среде независимых обнаруживались кое-какие враждебные по отношению 
к 
Синьяку намерения. Не предпринял ли Анкетен в мае попытку - правда, безуспешную 
- 
изменить устав и название Общества?
      Как бы то ни было, в настоящий момент важно было воздать должное Сёра, 
устраивая его посмертные ретроспективные выставки. Две из них были организованы 
в 
1892 году: первая в феврале силами "Группы двадцати" (Анна Бок приобрела тогда 
пейзаж; "Сена в Гранд-Жатт", выполненный весной 1888 года при ярком солнце) 1; 
вторая 
состоялась в марте у независимых. На этих двух выставках друзья и последователи 
Сёра 
были представлены довольно слабо. Портрет Фенеона кисти Синьяка произвел на 
выставке "Группы двадцати" неблагоприятное впечатление. Более того, откололся 
от 
Группы еще один художник - Жорж Леммен.
           1 За два года до этого Анна Бок купила у "Группы двадцати" 
единственную картину, которую Ван 
Гог сумел продать при жизни. В 1936 г. она преподнесла в дар Королевскому музею 
в Брюсселе "Сену в 
Гранд-Жатт" Сёра.
      
      В последующие месяцы "нео" попытались исправить положение. В конце 1892 
года Синьяк, Кросс, Тео ван Риссельберг, Люс, Птижан, Лео Госсон и Люсьен 
Писсарро 
организовали коллективную выставку в залах отеля "Бребан", в доме номер 32 по 
бульвару Пуассоньер. Спустя год художник-любитель, весьма состоятельный человек,
 
который оказывал многим художникам финансовую помощь, граф Антуан де Ларошфуко 
снял в доме номер 20 по улице Лаффит помещение, чтобы проводить там выставки 
неоимпрессионистов; сам он тоже баловался разделением цветов.
      В начале декабря 1893 года сияющий от счастья Синьяк собрал художников 
"нео", 
чтобы сообщить им о "прекрасном и благородном предприятии" Ларошфуко. Вначале 
будут организованы коллективные экспозиции, сменяющиеся ежемесячно, затем 
каждый 
из художников группы получит право на персональную выставку. Лавочка, 
обращающая 
на себя внимание прежде всего электрическим освещением, поражала прохожих