| |
комитет по развеске, членом которого он являлся, должен был приступить к своим
обязанностям, и завершить их до открытия выставки независимых 20-го числа того
же
месяца. Но что такое время? То, что мы привыкли называть этим словом, лишь
неумолимое движение жизни в нас и вне нас. Шестьдесят дней... Пятьдесят пять...
Волны и водовороты бурлящей жизни, движение живых существ... Несколько
месяцев назад Максимилиан Люс отбыл вместе с Писсарро в небольшое путешествие
по
Англии; они рисовали в Лондоне, Хэмптоне, Корте, Кенсингтоне. Сейчас Айе
пытался
заключить сделку с торговцем картинами, в результате которой Писсарро должен
был
подняться в ранг главы неоимпрессионизма. Нелепая идея, поскольку для Писсарро
больше не существовало неоимпрессионизма. Может быть, ему следовало стать во
главе
отколовшихся?.. "Мне предстоит приложить немало усилий, чтобы преодолеть
трудности,
связанные с продажей, - писал он Люсьену. - Впрочем, все эти влияния, - мудро
добавлял Писсарро, - приобретаются лишь со временем и помимо твоей воли. Когда
обладаешь всем необходимым, чтобы занять такое положение, все идет само собой".
Движение живых существ подобно колыханию тростника, колеблемого ветром.
Непрекращающееся движение передается от одного создания к другому... Мадлен
Кноблох снова беременна...
Литературный символизм достиг зенита своей славы. 2 февраля в здании
Научных
обществ на улице Дантона Сёра вместе с Синьяком и Фенеоном присутствовал на
банкете,
который Мореас рискнул дать в свою честь в связи с публикацией "Страстного
пилигрима". Пойдя на мировую, Анри де Ренье и Морис Баррес согласились
подписать
приглашения... Тридцать шесть дней... На этом банкете председательствовал
Малларме,
торжества проходили в беспорядочном шуме, под нескончаемые тосты. Колеблемые
ветром "тростинки" осторожничали, однако поздравляли друг друга, не скупясь на
любезности. Баррес с выражением томной скуки на лице окидывал взглядом из-под
полуприкрытых век своих сотрапезников: среди них были Жорж Леконт и Одилон
Редон,
Эмманюель Шабрие и Шарль Морис, Андре Фонтена и Фелисьен Ропс, Кловис Юг и
Франсис Вьеле-Гриффен, могучий Лоран Телад и невысокий молодой человек по имени
Андре Жид... Гоген, который готовился к поездке в Океанию, разглядывал Сёра и
Синьяка. Анри де Ренье слушал Анатоля Франса, а про себя называл его
"редкостным
занудой". "А нет ли среди нас на этом банкете мсье Бодлера?" - спросил у Гогена
его
сосед, должно быть не слишком осведомленный в вопросах литературы. - "Да, - не
моргнув ответил Гоген, - он здесь, в числе других поэтов. Впрочем, Баррес о нем
говорит..." - "О! - простонал сосед, - как я хотел бы, чтобы меня ему
представили" 1.
Тут же находился, как всегда бдительно "подстерегая" окружающих, внешне
бесстрастный Жюль Ренар, который уже затачивал стрелы - завтра он пустит их на
страницах "Дневника" против своих почтенных коллег: в Катула Мендеса ("это
педерастия в жесте"), Октава Мирбо ("тип, напоминающий артиллерийского
аджюдана"),
Мореаса ("волосы у него переходят в усы"), Барреса ("студенистый"), некоего
дебютанта
(он "талантливо жмет руку!"); его убийственных характеристик удостоятся
буквально все.
"Все эти люди говорят: "Я бунтарь" - с видом старика, довольного тем, что он
помочился без особых затруднений". Самое забавное в том, что этот вечер во
славу
символизма на самом деле ознаменовал собой трещину в движении, а его поборник
Жан
Мореас, король праздника, вскоре после торжеств отречется от символизма,
основав так
называемую римскую школу, предполагающую сугубо традиционную версификацию 2.
1 Со слов Анри Мондора.
2 Мореас, за пять лет до этого опубликовавший в "Фигаро" Манифест
символизма, поместил в той
же газете 14 сентября 1891 г. Манифест римской школы.
Тридцать четыре дня. Тридцать три... Успеет ли Сёра закончить "Цирк"? В
субботу, 7 февраля, в Брюсселе откроется очередная экспозиция "Группы двадцати".
Сёра
послал на выставку "Канкан", четыре из своих гравелинских полотен и две марины,
написанные в Кротуа. Синьяк отправился туда, чтобы проследить, как идет
подготовка к
|
|
