который, казалось, был напуган жизнью; и для этого, вероятно, имелись 
основания: 
будучи сыном коммерсанта, он не без риска пустился в авантюру на поприще 
искусства, 
обладая самыми заурядными способностями. Однако недостаточно прослыть известным 
в 
своих деревне или квартале - мир огромен, и заставить его признать себя можно 
лишь 
чем-то экстраординарным. Ничем не объяснимая тяга к миражам, конечно же более 
сильная, чем у обычных людей, позволяет отдельным счастливчикам собирать вокруг 
себя 
толпу фигурантов, но она же и обрекает ищущих признания людей на горькие 
разочарования.
      Академические пристрастия Птижана должны были бы отдалить от него Сёра. 
Синьяк, не питавший к нему особых симпатий, осуждал его за "слащавый", "пошлый" 

рисунок, обладающий "бугротесковой" (он произносил это слово с глубоким 
отвращением) опрятностью, за "дисгармонию" красок, или "ошибки в сочетаниях 
цветов"... Но Сёра не придавал большого значения всем этим изъянам. Возможно, 
неудачи, нелегкая жизнь Птижана, с ее свинцовым, мрачным горизонтом, 
затрагивали 
какие-то сокровенные струны его души. Жизнь ведь не без этого, не так ли? Жизнь 

немилосердная, разрушительная, жестокая... Сколько рук протянулось в слепом 
порыве к 
недосягаемым, озаренным светом владениям, куда легко и свободно входят лишь 
одни 
хозяева этой благословенной земли.
      Набросав на дощечке в треть формата подготовительный и окончательный этюд 

композиции, Сёра принялся за саму картину 1. Его охватило странное нетерпение. 
Учитывая то обстоятельство, что очередная выставка независимых должна открыться 
в 
марте, успеет ли он закончить полотно? Весьма прохладный прием, оказанный 
прошлой 
весной "Канкану", очевидно, вызывал в нем желание взять реванш. Но можно ли 
объяснить только этим овладевшую им затаенную пылкость, своего рода горячность, 
если 
можно так выразиться в отношении столь уравновешенного существа? Правда, сам 
Ангран признавался в том, что иногда бывал поражен непривычно возбужденным 
состоянием своего приятеля.
           1 Картина и этюд, а также акварель (клоун и мсье Луаяль) в настоящее 
время находятся в Лувре.
      
      "В памяти у меня сохранилось, - писал впоследствии Ангран, - как мы 
беседовали однажды во второй половине дня в его мастерской, находившейся в 
переулке. 
Он работал тогда над "Цирком". Уж не знаю, по какой причине, но я возражал на 
его 
замысловатые теоретические высказывания, и от сдвоенных гармонических сочетаний 

разговор перешел к тройным, за цветом последовали линии, когда, схватив свой 
табурет, 
словно это был наглядный предмет, Сёра, по натуре скорее молчаливый и 
застенчивый, 
вдруг обрел красноречие, и притом красноречие уверенного в своей правоте 
человека. 
Столь внезапнее превращение странно поразило меня".
      И Ангран был не единственным, кто обратил на это внимание. Когда 
кто-нибудь из 
знакомых заходил к Сёра в мастерскую, почти сразу же завязывался разговор о 
дивизионизме, что само по себе не было необычным - неожиданным было другое: 
стоило обронить какое-либо замечание или задать вопрос, как художник спрыгивал 
со 
своей лесенки, приседал на корточки и, взяв в руки мел, начинал что-то чертить, 

опровергал доводы собеседника, выдвигая свои собственные аргументы, доказывал 1.

           1 Со слов Люси Кутюрье.
      
      Странная нетерпеливость, странная перемена, происшедшая в этом молодом 
человеке - 2 декабря ему исполнился тридцать один год, - до сих пор всегда 
замкнутом, 
а теперь принимавшемся страстно убеждать собеседника, распаляясь и становясь 
едва ли 
не болтливым! Но с чем же он так яростно сражался? Со временем, его 
подгонявшим? 
Когда наступило первое января нового года, в его распоряжении оставалось не 
более 
шестидесяти девяти дней для завершения работы над "Цирком", так как с 10 марта