На следующей выставке независимых - благодаря деятельному участию Вальтона она 
состоится весной 1890 года - он намерен показать полотно, в котором 
разрабатывает 
новую для него тему движения. И какого движения! Самого что ни на есть 
стремительного, передаваемого в неистовости тех кадрилей и канканов, ради 
которых на 
Монмартр стекаются толпы жуиров.
      После открытия в начале октября "Мулен Руж" за кадрилями утвердилась 
ослепительная и громкая слава. Звезды "Мулен" - Ла Гулю, Валентин Бескостный, 
Грий 
д'Эгу - были настоящими знаменитостями 1. И хотя "модернизм" подобной 
танцевальной сцены не безразличен Сёра, он прежде всего видел в этом сюжете 
возможность продемонстрировать, что его метод способен передать движение ничуть 
не 
хуже, чем состояние покоя.
      Сёра не посещал "Мулен Руж". Его почти не интересовали звезды кадрилей. В 

расположенном поблизости от его дома Монмартрском кабачке "Концерт Старого 
света" 
каждую неделю выступали танцовщицы и танцоры из "Элизе-Монмартр". Атмосфера в 
этом низкопробном кабаре, плохо освещенном, сыроватом, с тошнотворными запахами,
 
была скорее зловещей. Но здесь Сёра нашел то, что искал. Две танцовщицы: 
Коксинель и 
Ла Узард - и два танцора: Л'Артийёр и Блондине - послужат ему в качестве 
моделей.
      Художник с увлечением берется за композицию "Канкан". Полотну 
предшествовали два крокетона и этюд довольно большого размера 2. Сёра не только 
не 
замедляет темпа работы, но, напротив, кажется, наращивает его. Творческий 
подъем 
художника никогда не спадал.
           1 См. "Жизнь Тулуз-Лотрека".
           2 Один из крокетонов находится в настоящее время в Институте Курто в 
Лондоне, этюд - в 
Художественной галерее Олбрайта (США), полотно - в Музее Крёллер-Мюллера в 
Оттерло.
      
      Чтобы запечатлеть движение, он разрабатывает необычайно сложный 
"механизм", 
вписывая изогнутые и прямые линии в композицию, где благодаря безупречной 
геометрии 
для каждого, даже самого незначительного, элемента определено его место. На 
первом 
плане, ниже сцены кафе-концерта, находятся музыканты и один зритель. В глубине 
на 
сцене четыре танцора, - с высоко поднятой правой ногой.
      Однако усилия Сёра направлены не только на то, чтобы передать движение. 
Он 
хочет - и это тоже новшество - выразить атмосферу веселья, но веселья деланного,
 как 
и положено для такого мотива. Ощущения подобного веселья, столь чуждого его 
натуре, 
художник достигает посредством выбора линий и цветов. Но к этому добавляется и 
определенная доля юмора. Стилизация, к которой стремится художник и которая 
позволяет ему безошибочно создавать декоративные эффекты, также усиливает 
карикатурность изображаемого. Сёра не лишен чувства юмора, хотя он редко 
извлекал из 
этого пользу. Разве не проникнут юмором его "Гранд-Жатт" (достаточно вспомнить 
обезьянку с длинным хвостом, которую держит на поводке женщина, или трубача)? 
Теперь же, позволяя себе большую свободу, он создает иронически окрашенный 
образ 
зрителя с профилем жирного поросенка на первом плане, подчеркивает слащавое 
личико 
первой танцовщицы, щегольскую позу танцора, который выгибается за ее спиной, 
усиливает нелепость женских бантов или задравшихся в стремительном порыве танца 

фалд фрака.
      В этой картине угадывается влияние с уважением относившегося к Сёра 
художника-плакатиста Жюля Шере, чья большая выставка как раз открылась в 
декабре в 
Париже. Случайно ли это совпадение?.. Тогда же Сёра в первый и последний раз 
выступил в роли иллюстратора. Он нарисовал обложку к роману Виктора Жоза 
"Дамский 
угодник" 1. Этот писатель польского происхождения - настоящее его имя Виктор 
Добрский, - автор легких, пользующихся спросом книг, несомненно, обладал даром 
подбирать иллюстраторов для своих романов, делая их причастными к судьбе своих 
опусов. После Сёра он обратился к Тулуз-Лотреку и Боннару: его "Королева 
радости" 
будет выпущена в свет с афишей первого и под обложкой второго.