года?
       Мейссонье. - Разбогател на каких-то сомнительных сделках: торгует 
маленькими полотнами, как 
торгуют несовершеннолетними девочками. Его девиз: "Рисуем на улице". Лупа, 
терпение человека, 
работающего с микроскопом, невыносимая скучища, зашоренный ум и гардероб из 
карнавальных костюмов; 
Руабе, Доминго и многие другие также позаимствовали этот инвентарь мастерских и 
весьма преуспели в 
изготовлении еще более дурных подражаний Мейссонье..."
       В других статьях речь идет о Дега, Форене, Писсарро (творчеству Писсарро 
периода до "нео" дана 
такая оценка: "Импрессионистический огородник. Специалист по капусте"), Родене..
. Абзац, посвященный 
Дега, заслуживает того, чтобы его процитировать целиком:
       "Дега. - Ляжка, цветок, шиньон, прыжки балерин во взлете пачек; нос 
пожарного, скакуны и 
жокеи, мчащиеся по зеленому фону; рука модистки в трепете перьев и лент; 
раскрашенные восковые 
фигуры, совсем живые. Безошибочная кинематика. Подмеченное плутовство 
искусственных источников 
света. Выразил современность".
      
      Чуть позже, в ноябре, Сёра удостоился лестного для него визита. Художника 

посетил молодой бельгийский поэт Верхарн, который с таким интересом изучал 
полотна 
на улице Лаффит. Секретарь "Группы двадцати" Октав Маус также побывал на улице 
Лаффит и задался вопросом об истинной природе дарования автора "Гранд-Жатт": 
кто он 
- "мессия нового искусства" или "хладнокровный мистификатор"? "Безусловно, это 
личность, но какого свойства?" В статье, написанной им для "Ар модерн" - первой 

появившейся в Бельгии, где говорилось о Сёра, - Маус, поделившись своими 
сомнениями, в заключение высказался в пользу молодого художника:
      "Мистификация? Нет, мы так не думаем. Несколько пейзажей, нарисованных с 
использованием одного и того же приема... выдают художественную натуру, 
обладающую 
необыкновенной способностью к разложению феноменов света, проникновению в их 
призму, передаче при помощи простых, но искусно сочетаемых средств их 
сложнейших и 
интенсивнейших эффектов. Мы воспринимаем мсье Жоржа Сёра как искреннего, 
вдумчивого, наблюдательного художника, который впоследствии будет оценен по 
достоинству" 1.
           1 "Ар модерн", 27 июня 1886 г. Статья появилась без подписи.
      
      Вдохновители "Группы двадцати", в частности Эдмон Пикар, постоянно 
озабоченные поиском новых талантов, решили обратиться к Сёра с предложением 
принять участие в их следующей, четвертой выставке, которая откроется 2 февраля 
в 
Брюсселе во Дворце искусств. Официально созданная три года назад, в январе 1884 
года, 
почти одновременно с Обществом независимых (с разницей всего в несколько 
месяцев), 
"Группа двадцати" ставила своей целью ежегодное проведение выставок, а также 
организацию конференций и концертов. На ее выставках экспонировались 
произведения 
не только самих членов группы, но и некоторого числа приглашенных художников, 
как 
правило иностранцев. Поэтому за предыдущие годы "Группа двадцати" представила 
вниманию публики работы Моне, Ренуара, Родена, Монтичелли, Одилона Редона, 
Уистлера, Фантен-Латура, Раффаэлли, Бракмона... Группа нисколько не чурается 
дерзких 
открытий, напротив, она сознательно стремится к ним, желая идти в ногу со 
временем. 
Вполне понятно теперь, почему с предложением от ее имени к Сёра приехал поэт 
Верхарн. Сёра дал согласие. Впрочем, в Брюсселе он окажется в обществе Писсарро,
 
который также получил приглашение от "Группы двадцати".
      Застенчивость Верхарна и молчаливость Сёра не способствовали их 
оживленной 
беседе при встрече. Однако поэт доставил художнику иную радость. Он заявил, что 

"Уголок гавани" его восхищает, и купил картину: так Сёра впервые в жизни продал 
свою 
работу. Придавая названиям полотен не меньшее значение, нежели всему остальному,
 на 
обороте холста голубой пастелью он написал: "Уголок гавани (Онфлёр)". Это "не 
просто 
уголок какой-то гавани", - уточнит он позже в письме к Верхарну.