подолгу колдует над крышкой коробки, заменяющей ему палитру, сражаясь с 
материалом 
так же, как он сражается с природой, затем подцепляет кончиком кисти краски, 
расположенные в порядке солнечного спектра, получая различные цветовые элементы,
 
составляющие оттенок, который должен наилучшим образом выразить обнаруженную 
художником тайну. От наблюдения к исполнению, от мазка к мазку дощечка 
покрывается 
красками" 2.
           1 Ныне "Мыс дю Ок" является собственностью лондонской Галереи Тейт.
           2 Синьяк.
      
      Исполнение долгое, сложное, трудоемкое... К тому же игнорирующее 
чувственность руки, ее удачные находки и капризы, все ее страстные порывы. Рука 
не 
более чем исполнительница, безропотно подчиняющаяся интеллекту. Мане, определяя 

живопись, говорил: "глаз, рука"... Сёра вправе был бы сказать: "глаз, разум"... 
Все 
инстинктивное, неконтролируемое для Сёра в живописи сводится на нет. Более того,
 сама 
цветовая масса, измельченная, используемая крохотными частицами, утрачивает 
свои 
естественные свойства чересчур податливой, хрупкой и недолговечной материи. Она 

очищается, становится такой же абстрактной, как математический знак, 
превращается в 
средство служения разуму. Сёра избегает всего того, что. могло бы быть связано 
с 
чувственностью в отношении художника к своему творению. Но не живет ли в его 
душе 
ужас, вызванный его принадлежностью к царству органической, а значит, и 
подверженной 
разложению жизни хотя и вечно возрождающейся, но обреченной на гибель? 
Минераловая незыблемость мыса дю Ок, который, являя свою суровую мощь, высится 
над 
морем, символизируя мечту о вечности...
      По возвращении в Париж Сёра дает себе слово вернуться на Атлантическое 
побережье следующим летом. Он отправится туда, чтобы "промыть глаза после 
длительной работы в мастерской и как можно точнее передать живой свет со всеми 
его 
нюансами". Пребывание в Гранкане оказалось для художника на редкость 
плодотворным. 
Он привез оттуда ту самую точечную технику, которую использует вскоре и в 
"Воскресенье на острове Гранд-Жатт", и в "Пейзаже". Возобновив работу над этими 

двумя картинами, он в течение нескольких месяцев пытался придать им 
окончательный 
вид.
      Одновременно им начато полотно (опять-таки размером с "Пейзаж") под 
названием "Сена в Курбвуа", изображавшее даму, гуляющую с собачкой по берегу 
реки.
      Создавая с присущим ему старанием эти трудоемкие работы, едва позволяя 
себе 
отвлечься для завтрака (в ближайшем ресторане), Сёра знакомится в это время со 
своим 
старшим именитым коллегой, одним из мэтров импрессионизма - Камилем Писсарро.
      Однажды, когда Синьяк рисовал на набережной Сены, к нему подошел стройный 

человек с открытым лицом, обрамленным пышной шевелюрой и густой бородой, и с 
живым взглядом голубых глаз. Это был друг Писсарро - Арман Гийомен. Последний, 
хотя он и принял участие в пяти из семи состоявшихся к тому времени выставок 
импрессионистов, был далек от той, зачастую скандальной славы, которая выпала 
на долю 
его товарищей по группе. Он держался в стороне, что, очевидно, объяснялось 
одной 
причиной: Гийомен не обладал ярко выраженным талантом, способным возбудить как 
гнев, так и восторг публики. Никто не собирался ни восхвалять его, ни бранить; 
о нем 
забывали или попросту переставали обращать на него внимание. Впрочем, будучи 
служащим Парижской ратуши, он занимался живописью лишь в часы досуга. Несмотря 
на 
разницу в возрасте - Синьяку должно было исполниться в ноябре двадцать два года,
 а 
Гийомену исполнилось в феврале сорок четыре, - художники быстро сошлись. 
Старший, 
весьма жизнерадостный, энергичный и непосредственный, легкий в общении, помимо 
советов (и это в первую очередь могло вызвать к нему интерес) делился с 
Синьяком 
своими воспоминаниями о художниках, об их борьбе, о тех нападках, которым они