| |
крокетоны, решал, какие из них сохранить, а от каких отказаться и каким образом
сочетать свои находки, включая их в композицию.
Стремясь продвинуться в изучении мотива, на фоне которого он расположит
свои
персонажи, Сёра приступает к работе над полотном размером 65 на 81 сантиметр:
он
изображает пейзаж без гуляющих людей, с деревьями, тенистыми и солнечными
участками, рекой, парусной лодкой и двумя другими судами. Он выполняет большие
рисунки деревьев с упрощенными формами. И почти каждый его крокетон - предлог
еще
раз вернуться к той или иной детали пейзажа.
Сёра предполагал послать это полотно на первую выставку, которую
собиралось
провести будущей зимой Общество независимых художников, теперь уже официально
утвержденное. В самом деле, 11 июня нотариус из Монморанси мэтр Курсо заверил
акт о
его основании. Через неделю, 18 июня, на очередном общем собрании был одобрен
устав
Общества, "основанного, - как говорится в первом пункте, - на отказе от жюри".
Таким
образом, наряду с официальным Салоном отныне будет существовать Салон свободный.
Через двадцать один год после скандала, вызванного картиной "Завтрак на траве",
Салон
отверженных становится законно действующим.
Разгоряченный спорами с Сёра по поводу цвета и закона контраста, Синьяк
решил
нанести визит Шеврёлю. Сёра поехал вместе с ним на мануфактуру Гобеленов, где
престарелый ученый - ему исполнилось девяносто восемь лет - принял их в своей
лаборатории, помещении настолько убогом, что трудно было поверить, как много
здесь
свершилось открытий. Но Шеврёль, совершенно равнодушный к роскоши, далее к
обычным удобствам, как, впрочем, и деньгам, довольствовался подставками,
заваленными
его химическими приборами, тетрадями, брошюрами, и соломенными стульями.
Художников он принял со свойственной ему любезностью. Каким же счастливым
человеком был этот старик, продолжавший с увлечением работать, сохранивший
прежнюю живость ума, любознательность и поразительную память.
Покачивая великолепной головой, осененной густой седой шевелюрой,
небрежно
расчесанной, локонами спадающей на затылок, он отвечал на вопросы Сёра и
Синьяка,
разъяснял некоторые положения своей теории цвета или вспоминал о том, как
сорвалась
его встреча с Делакруа. "Если бы у Делакруа, - говорил он, - в тот день, когда
я
пригласил его к себе на обед, не разболелось горло, я дал бы ему еще много
полезных
советов для его живописи".
Утром на острове Гранд-Жатт, а пополудни в своем ателье Сёра по-прежнему
работает над обоими полотнами - "Воскресеньем" и единственным пейзажем. Он по-
прежнему занят поиском деталей. "Воскресенье", прежде чем оно будет закончено,
потребует от художника еще долгих месяцев упорного труда. Близится осень,
поэтому он
спешит сделать как можно больше набросков, они позволят продолжить работу тогда,
когда Гранд-Жатт опустеет из-за ненастья. Сёра зарисовывает различные типы
людей всех
возрастов и сословий, которые по воскресным дням попадаются ему на острове;
одни
прогуливаются, другие застыли в неподвижности возле реки, пестрящей яликами,
парусниками и буксирами, третьи сидят в тени деревьев; дети либо резвятся, либо
чинно
сопровождают своих мамаш; тут и кормилица, и женщина с удочкой, и лежащий на
земле
лодочник в жокейской шапочке, который курит длинную трубку, и два подгулявших
солдата, и даже какой-то человек, дующий в трубу.
В том, что Сёра видел этого трубача на Гранд-Жатт, нет никаких сомнений.
У него
весьма небогатое воображение. Но ему присуща некоторая доля иронии, он склонен
подчеркивать с каким-то холодным лукавством забавные черты. Никто из
импрессионистов, с их повышенным интересом к повседневности, не рискнул бы
интерпретировать с той точностью, с какой это делает Сёра, современный женский
силуэт, искривленный выпуклостью пышного турнюра. Не побоится он и включить в
композицию животное, в сущности там совершенно неожиданное, - обезьяну с
длинным,
свернутым в колечко хвостом, которую модно одетая дама держит на поводке.
Но когда Сёра перенесет на холст эти наблюдения, в которых сквозит юмор,
все,
|
|
