страстно жаждущий действовать и бороться в этом мире, смешавшись с толпой людей,
 
силой убеждения увлекая их за собой.
      Сын торговца шорными изделиями в Пассаже Панорам, Поль Синьяк, родители 
которого мечтали, чтобы их сын стал архитектором, начал рисовать еще в детстве. 
Он 
учился в коллеже, и ему было всего шестнадцать лет, когда в апреле 1880 года, 
на пятой 
выставке импрессионистов, открывшейся на улице Пирамид, в то время как он 
пытался 
воспроизвести картину Дега, его грубо одернул один из художников группы: "Здесь 
не 
копируют, мсье! " Это был Гоген, тогда еще служивший на Бирже. Через два месяца,
 в 
июне, неизгладимое впечатление на Синьяка произведут работы Клода Моне, 
выставку 
которого организовал журнал "Ви модерн"; с этого момента он и решил стать 
художником. Синьяка увлекли пейзажи, которые он писал на набережных Сены. 
Сомневаясь в ценности создаваемого им, нуждаясь в советах, он обратился к Клоду 
Моне 
с просьбой "снизойти к нему" и "позволить нанести краткий визит", однако Моне, 
которого раздражали подобные посетители ("Я не преподаю живопись, - сказал он 
кому-
то однажды, - я всего лишь ею занимаюсь и уверяю вас, что у меня нет времени 
для 
такой ерунды"), принял Синьяка весьма прохладно. Несмотря на разочарование от 
встречи, о которой не забыл, Синьяк продолжал вдохновляться творчеством Моне. 
Он 
пытается найти собственный путь, используя цвета только солнечного спектра.
      В бараках Тюильри он выставил два парижских пейзажа "Мост Аустерлиц" и 
"Улица Коленкур", написанные "без смешивания пигментов на палитре", небольшими 
мазками чистых цветов, положенными таким образом, чтобы на сетчатке у зрителя 
возникало то, что называют "оптической смесью". Испытывая некоторое 
замешательство, 
он невольно наблюдал действие закона одновременного контраста.
      Научная точность, с какой Сёра конструировал свои произведения, вероятно, 

поначалу его удивила, но она вызывала любопытство Синьяка и рождала множество 
вопросов. Сёра, с которым Синьяк вел постоянные споры, сам с немалым интересом 
слушал рассуждения о чистых цветах своего младшего коллеги. Не допустил ли он 
ошибку, оставив в неприкосновенности палитру Делакруа и отказавшись от земляных 

красок?.. Для Сёра дружеское общение возможно лишь в том случае, если оно 
непосредственно касается его занятий; все остальное вызывает у него скуку. 
Синьяк - 
совсем другое дело, его комментарии побуждали Сёра к дальнейшим и настойчивым 
размышлениям.
      Его юный приятель - любитель парусного спорта и гребли. Два года назад он 

купил свою первую лодку, которую окрестил - и в этом обнаружился тройной символ 

его веры - "Мане - Золя - Вагнер". Два последних лета Синьяк провел на 
побережье 
Кальвадоса, в Пор-ан-Бессене. Разумеется, он был также своим человеком и на 
берегах 
Сены; во время регат ему даже доводилось встречать Гюстава Кайботта, 
покровителя 
импрессионистов, который делился с ним опытом, однако не по части живописи, а 
по 
части водного спорта. Помимо мастерской в доме номер 10 по улице Оршан на 
Монмартре, он оборудовал себе еще одно ателье, у своего деда, живущего в Аньере.
 И с 
тех пор часто плавал с Сёра на байдарке, в шутку прозванной "Сельдь копченая 
эпилептическая", из Аньера на остров Гранд-Жатт.
      Это позволило ему присмотреться к тому, как работает его друг, который, 
правда, 
мог, едва взявшись за дело, не проронить ни слова. Сосредоточившись на 
создаваемом 
этюде, Сёра, чей взгляд отфильтровывал образы сквозь полуприкрытые веки, 
тщательно 
изучал местность. Он анализировал цвета, стараясь как можно точнее определить 
составляющие их элементы, дозировку локальных тонов, тени, света и те эффекты, 
которые они производили, воздействуя друг на друга. По воскресеньям он делал 
зарисовки людей или животных, случайно попавших в поле его зрения и привлекших 
его 
внимание. Среди них и человек в военной форме, и сидящая женщина, и стоящая 
дама с 
зонтиком, и собака, которая, задрав хвост, обнюхивает траву. Уже дома Сёра 
сопоставлял