переменчивым обликом вещей, их мимолетными превращениями под воздействием света,
 
отсветов, сияний, свечений, дымчатости, в которых растворяются формы. 
Импрессионисты любят подвижное, прихотливое непостоянство дымки и тумана, 
поблескивающую поверхность воды, они наслаждаются лишь вспыхнувшим кратким 
моментом и доверяются течению времени. Их лиризм - это лиризм мгновения.
      К тому же Сёра, с его стремлением к постоянству, был не единственным, кто 

воспринимал именно так полотна импрессионистов. Даже внутри этой группы 
художников намечались перемены. Сезанн, который больше не выставлялся вместе с 
импрессионистами со времени их последней экспозиции в 1877 году, пытался 
придать 
своим полотнам структуру, ритм и глубину; по его собственному признанию, ему 
хотелось сделать из импрессионизма "нечто прочное и долговечное, подобное 
музейному 
искусству". А Ренуар отправился осенью 1881 года в Италию, чтобы поразмышлять 
перед 
картинами Рафаэля и фресками Помпеи... Импрессионизм переживал кризис. Никогда 
уже 
больше эта группа не обретет единства. Взорванная изнутри, она распадалась; 
художники, 
недавно примкнувшие к этому направлению и принимавшие участие в выставках, в их 

числе и Поль Гоген, были склонны к "атмосферным" феериям не больше, чем Сёра.
      Продолжая серию рисунков, Сёра перешел к изучению контраста тонов на 
небольших живописных работах, выполняемых на дощечках размером примерно 16 на 
25 
см, которые он называл "крокетоны". Подобно импрессионистам, он работал на 
пленэре, 
на натуре в окрестностях Парижа, посещая с этой целью Ле-Ренси или Монфермей, 
Виль-
д'Авре, Понтобер или Шайи.
      "Крокетоны" представляли собой не что иное, как этюды. С помощью этюдов 
он 
изучал цвета, так же как в рисунках - валеры. Тени соответствовали холодные 
цвета: 
зеленый, синий, фиолетовый; свету - теплые цвета: красный, оранжевый, желтый. 
Эти 
сценки и пейзажи, написанные на пленэре, вполне могли бы украсить выставку 
импрессионистов. Им свойственны тот же лиризм, та же радость от работы с 
красками, то 
же стремление сразу же, мгновенно запечатлеть какой-либо образ. Но эти 
"моментальные 
впечатления", переданные с живостью, были для Сёра - различие существенное - не 

более чем упражнениями, обычными зарисовками. Столь ценимая импрессионистами 
работа на натуре не являлась для него самоцелью. "Природа, - говорил Делакруа, 
- есть 
только словарь, в нем ищут смысл слов, в нем находят элементы, из которых 
слагается 
фраза или рассказ; но никогда никто не считал словарь сочинением в поэтическом 
смысле 
слова". И еще Делакруа говорил: "Если каждая подробность представляет собой 
совершенство, то соединение этих подробностей редко дает эффект, равный тому, 
который великий художник создает в своей картине благодаря ее композиции и 
гармонии". Итак, композиция - вот цель, которую Сёра ставит перед своей 
созидательной волей и к которой он стремится в своем продуманном и рассчитанном 

движении вперед. В нем живет мечта, преследовавшая великих мастеров-классиков, 
- 
великих "инженеров" 1 живописи.
      Он уже заметно продвинулся в изучении тонов. Видимо, это и побудило его 
попытать счастья в следующем Салоне, который должен открыться 1 мая 1883 года. 
Вниманию жюри он предложит два рисунка: портрет Аман-Жана и портрет матери Сёра 

за шитьем 2. Возможно, к этому шагу Сёра подтолкнули также его приятели. Эрнест 

Лоран, у которого в Салон в этом году приняли одну живописную работу и пастель, 
в 
свою очередь представит большое полотно, написанное под впечатлением романа 
Ричардсона "Кларисса Харлоу", а Аман-Жан - женский портрет и картину "Святой 
Юлиан Заступник".
           1 Выражение Андре Лота.
           2 Этот рисунок в настоящее время находится в Музее Метрополитен в 
Нью-Йорке.
      
      Оба друга Сёра окажутся более удачливыми, чем он. Жюри, отвергнувшее один 
из 
его рисунков и отобравшее портрет Аман-Жана - в каталоге Салона он почему-то