инстинктивно поняли отверженного. То, что он потомок графов де Тулуз, что он 
уже известный 
художник, этого они не знали, да и не интересовались этим. Здесь, в отрешенном 
от всего мирке, 
никого не занимало общественное положение, здесь не котировались ни титулы, ни 
имена. Здесь 
человек только человек. Обездоленность Лотрека и обездоленность этих женщин 
объединила их, 
породила между ними нежные отношения, которых были лишены и он, и они. "Они 
сердечные 
женщины, - говорил Лотрек. - Ведь хорошее воспитание дается сердцем. Мне этого 
достаточно". Для них он был "мсье Анри", милый человек, который мог целый час 
гладить ручку 
какой-нибудь девицы.
       Эти женщины не привыкли к вниманию. Они вели затворническую жизнь и 
подчинялись 
жесткой, чуть ли не казарменный дисциплине: подъем в десять утра, туалет, в 
одиннадцать 
завтрак, плотный ужин в девятнадцать тридцать (основная работа у них начиналась 
около 
двадцати часов), второй ужин в 2 часа ночи. Они играли пассивную роль, самую 
унизительную 
для человека - словно неодушевленные предметы в ожидании спроса, их выбирали, 
ими 
пользовались, затем возвращали, оплатив прокат. Это вещи. Животные. А для 
Лотрека они были 
возлюбленными.
       Нет, Лотрек не обольщался. Любовь - это нечто совсем иное. А вообще 
существует ли 
она? Если бы кому-нибудь взбрело в голову спросить его об этом, он ответил бы 
на этот больной 
для него вопрос циничной шуткой.
       Проститутки окружали его лаской, по которой он так изголодался, хотя 
никто об этом не 
знал. Иллюзия нежности? А может, и нет... Девицы полностью приняли его. Напевая 
какую-
нибудь свадебную песенку, он отчаянно фальшивил и, постукивая своей короткой 
палочкой по 
паркету, расхаживал по всему дому, где ставни были наглухо закрыты, на них 
висели замки, а на 
нижнем этаже окна и вовсе были зарешечены. Во время трапез Лотрек сидел на 
почетном месте 
рядом с Мадам - хозяйкой заведения. У каждой обитательницы было свое место за 
столом, в 
зависимости от стажа и ранга. Лотрек разнообразил меню, принося лакомства, 
паштеты, 
изысканные вина. (Правда, в отличие от него, проститутки не разбирались ни в 
районах 
виноделия, ни в годах урожая... "Они ничего не смыслят в винах... Просто 
умора!")
       Лотрек помнил именины и дни рождения всех девиц, делал им подарки. В 
свободное время 
перебрасывался с ними в карты, научил их играть в "фараона", выслушивал 
исповеди, писал за 
них письма, утешал рыдающих, поцелуями высушивая набрякшие от слез веки.
       Проститутки - грустные существа. Смеются они только во хмелю. Но Лотрек 
умел найти 
слова, вызывавшие улыбку, мимолетное выражение детской радости на их лицах. Он 
по себе знал, 
как они все тоскуют по человечности, и был с ними необычайно чуток, а они в 
свою очередь 
платили ему тем же. "Они были удивлены, но и растроганы" 1. Они принимали его 
ласку и 
нежность, были покорены его учтивостью, мягкостью, его сочувственным тоном, 
когда он 
разговаривал с ними, его пониманием. Иллюзия? Возможно, но за нее тоже надо 
платить, и он 
подчинялся правилам. Здесь он находился как бы в другом мире. А Жанна 
д'Арманьяк? Это 
далекое прошлое, далекое и недоступное.
           1 Таде Натансон.
       
       Лотрек вжился в существование этих женщин. Он был в курсе всех их 
маленьких секретов, 
мелкой ревности друг к другу, которая вносила раздор в их общество, вызывала 
ссоры, да иногда 
столь бурные, что хозяйка, она же Маркиза, вынуждена была призывать своих 
подопечных к 
порядку: "Дамы, вы забываете, где находитесь!" Лотрек жил их жизнью, он был 
вхож всюду и в