еще больше подчеркивали эту меланхоличность. Это была утонченная натура, 
наделенная каким-
то особым аристократизмом: цвет платья и белья у нее всегда был подобран с 
удивительным 
вкусом. Она была дружна с писателями, с Арсеном Уссеем и Барресом, последний 
прозвал ее 
"Маленькая Встряска". Джейн Авриль танцевала одна, без партнера, и полностью 
отдавалась во 
власть музыки и ритма, с застывшей загадочной улыбкой, "грезя о красоте", 
вскидывая ноги то в 
одну сторону, то в другую, почти вертикально, исполняла четкие па, вкладывая в 
танец всю свою 
душу.
A shadow smiling
Back to a shadow in the night... 2 -
       тихо шептал поэт Артур Саймонс, сидя рядом с Лотреком. Призрак в ночи! 
Пора уходить. 
Умолк оркестр. Остановились танцовщицы. Страстную музыку оркестра сменил шум 
голосов, 
звук отодвигаемых стульев.
           1 Артур Саймонс
           2 С призрачной улыбкой,
       Отвернувшись от призрака в ночи... (англ.)
       
       Пора уходить, пора домой, навстречу одиночеству, тишине, ужасу. "Выпьем 
еще по 
стаканчику?" - пытается Лотрек соблазнить кого-нибудь из друзей, а еще лучше - 
нескольких. 
Потом он бредет по Монмартру в поисках открытых еще заведений.
       Пить. Пить. Лотрека беспрестанно мучает жажда. Он любил вкусные напитки 
и всегда 
носил в кармане мускатный орех, который придавал аромат портвейну, но мог также 
пить что 
попало - и терпкое винцо в простой лавке, и выдержанный коньяк. Теперь он пил 
не только ради 
удовольствия - он уже не мог обойтись без алкоголя. Едва проснувшись, он 
опрокидывал 
рюмочку. А потом весь день продолжал рюмку за рюмкой: вермут, ром, белое вино, 
арманьяк, 
шампанское, коктейли.
       Опершись на свою палочку, Лотрек делал три шага, останавливался, 
поднимал глаза и 
смотрел на ноздри своего попутчика (в картинах он уделял особое внимание не 
только рукам, но и 
ноздрям, которые он изучил лучше, чем кто-либо 1), глядел по сторонам, отпускал 
какую-нибудь 
шутку, иногда злую, и, пригнувшись, шел дальше, к ближайшей освещенной вывеске, 
к этому 
манящему маяку в ночи.
       "Тех-ни-ка восхождения", - смеялся он, взбираясь на высокий табурет бара.

       
       * * *
       Число работ на холсте и картоне в мастерской на улице Турлак все 
увеличивалось.
       Лотрек оставался верен своим темам: проститутки, портреты друзей, сцены 
танцев. Семья 
Дио, Бурж, Сеско и многие другие позировали Лотреку. В феврале 1891 года он 
написал в саду 
Фореста композицию "Никчемные", в которой изобразил Гибера, сидящего с 
натурщицей за 
столиком кафе 2. В жизни натурщица была красивой девушкой, Гибер - бонвиваном, 
но Лотрек 
беспощадно расправился с ними, на их лицах и в их облике нет ничего, кроме 
полного отупения, 
порока, морального разложения.
           1 Таде Натансон правильно отметил эту особенность.
           2 Сеско снял эту сцену.
       
       Какая выразительная интерпретация действительности! С каждым днем манера 
письма 
Лотрека становится более убедительной, характерной и лаконичной. В 
произведениях 
двадцатишестилетнего художника отражается его повышенная впечатлительность, он 
грубо, без 
снисхождения раскрывает внутреннюю сущность своей модели, жестоко сдирает все 
покровы, 
обнажая истину. Эта грубость сказывается и на его манере письма. Для передачи 
своего видения 
мира он находит наиболее точные формы выражения, наиболее лаконичные и нервные.