отчаяние" 2. Иногда - 
правда, редко, очень редко! - они видели, как его чистые, живые глаза 
затуманивала грусть. Но 
Лотрек был не из тех, кто любит откровенничать. Он тут же брал себя в руки. Его 
утонченность 
заключалась в его невозмутимости.
           1 Известны пятнадцать работ Лотрека 1885 г.
           2 Таде Натансон.
       
Обыщи теперь хоть весь Париж,
Денег не жалея, налетишь
Не на женщину, а лишь
На падаль...
       В мастерской, где снова начались занятия, Лотрек во все горло распевал 
куплеты Брюана. 
Разногласия между Кормоном и его учениками усилились. Назревал бунт. Некоторые 
ученики 
(среди них был и Анкетен) во главе с Эмилем Бернаром, щуплым юношей с 
взъерошенными 
волосами, приехавшим из Лилля и записавшимся в мастерскую всего год назад, 
откровенно 
критиковали Кормона за "школьный метод штудировки рисунка". Бернар призывал 
всех к мятежу. 
"То, чему нас учат, ни на чем не основывается, - категорично заявлял он. - 
Кормон? 
Самозванец, а не художник, - продолжал Бернар. - Ведь он как учит? Садится 
поочередно 
рядом с каждым учеником и у одного подправляет на рисунке руку, у другого 
голову, у третьего 
- грудь, без всякой логики объясняя, что вот он, мол, видит эту модель так и 
поэтому вы тоже 
должны видеть так же... А самым способным он советует лишь тщательно 
прорабатывать детали, 
сглаживать контуры, приглушать цвет, иными словами - фальсифицировать... Год 
спустя вы 
знаете меньше, чем знали, поступая к нему".
Но чтобы найти то, что нужно, дружок,
На земле еще есть уголок...
       Когда Бернар появился в мастерской, Лотрек, Анкетен и Тампье сразу же 
подружились с 
ним. Они повели его в Лувр, чтобы показать полотна Веласкеса, рисунки 
Микеланджело и Луки 
Синьорелли; они сводили его на улицу Лаффит, в галерею Дюран-Рюэля, и 
познакомили с 
работами импрессионистов. Бернар, будучи человеком импульсивным и живым, 
немедленно 
присоединился к новаторам. Вместе со своими друзьями он посмотрел произведения 
некоего 
Сезанна, которые хранил в своей тесной лавке на улице Клозель, в нижней части 
Монмартра, 
бедный торговец красками папаша Танги, и тут же заявил, что Сезанн - крупнейший 

современный художник.
Уголок тот совсем недалек:
В Булонском лесу...
       Хотя Бернара ввели в мир художников болтливый Тампье и его друзья, он 
очень быстро 
завоевал среди них авторитет. Начитанный, общительный, обладавший живым и 
пытливым умом, 
он с легкостью разбирался в различных теориях, развивал их, компилировал и без 
конца 
пересматривал. Его суждения были безапелляционны, и он подкреплял их тысячами 
аргументов. 
Слава, гений - вот его любимые слова. Искусство было для него святыней, и к 
своему 
призванию, которому он отдавал всего себя наперекор воле родителей, он 
относился как к 
посвящению в церковный сан. Путь из Аньера, где он жил, в Париж Бернар 
проделывал пешком и 
тем не менее всегда приходил в мастерскую первым. Он был религиозен, даже 
склонен к мистике, 
ненавидел атмосферу мастерской Кормона; грубые и пошлые разговоры, которые 
велись там, 
резали ему ухо. "Как будто тебя оскорбляют", - говорил он. В один из вечеров 
Анкетен уговорил 
Бернара пойти в "Мирлитон", и тот ушел оттуда "в ужасе", с отвращением к 
"нездоровому 
психозу", царившему там.
       Лотрек не очень прислушивался к тому, что говорил Бернар. Гораздо больше 
его