животные, но 
животные остались в раю его детства. Теперь для него существовал только человек.
 И не какое-
нибудь неземное существо, не архангел и не наяда, не приукрашенный, 
выхолощенный, 
абстрактный человек, нет. Его интересовал индивидуум. Человек в повседневной 
своей жизни, на 
лицо, на фигуру которого годы и испытания наложили свой отпечаток, характерный 
для этого 
человека, свойственный только ему.
           1 За 1883 г. им написано около двадцати портретов.
       
       В Мальроме Лотрек снова писал отца и мать. Сохранился портрет матери за 
завтраком. 
Опустив глаза, она с грустным, задумчивым видом застыла на стуле перед чашкой.
       Проницательный взгляд молодого художника схватывает самую суть модели. 
Его 
безжалостная кисть снимает с ее лица внешний лоск. Ничто не выдает в ее 
портрете графиню де 
Тулуз-Лотрек. С первого взгляда на лице ее можно прочесть все разочарования, 
волнения, 
мучительное недоумение перед жизнью. Обыкновенная женщина, созданная для 
спокойной 
жизни, для простого счастья и вынужденная по воле суровой судьбы сносить все 
выходки мужа, 
которого, впрочем, она сама себе выбрала, смириться с тем, что ее сын - калека. 
Униженная и 
смирившаяся женщина, она ждет новых ударов судьбы и готова принять их, хотя и 
не без печали, 
но - раз такова Божья воля - кротко.
       Превосходный портрет, написанный человеком, для которого средства 
выражения играют 
роль лишь постольку, поскольку они дают возможность сказать то, что он хочет. 
Страсть к 
живописи у него - Лотрек, наверное, еще только смутно чувствовал это - лишь 
страсть к 
познанию человека. Она у него отождествляется с другой страстью - с 
любознательностью, 
которой он одержим, и ее тоже он может выразить только при помощи кисти и 
карандаша. (Он 
предпочитал сделать набросок, чем объяснять что-либо на словах; письма писал 
как попало, 
нехотя, не думая о стиле.) Кисть - орудие его любознательности. И только.
       После сбора винограда Лотрек расстался с лесом и виноградниками Мальроме 
и вернулся 
на Монмартр.
       На Монмартр, где многие мужчины и женщины, с точки зрения моралистов, 
наверное, 
были падшими существами, но где именно в силу этого люди раскрывались охотнее и 
свободнее, 
чем где-либо, с большей откровенностью, бесстыдством и непосредственностью.
       Он вернулся на Монмартр, в этот паноптикум, где большинство людей было 
такими же 
париями, как и он сам.
       
       * * *
       Лотрек трудился не покладая рук. В течение многих недель, в течение 
многих месяцев. 
Графиня Адель писала в 1884 году: "Анри работает как одержимый и очень устает".
       Похвалы Кормона придавали Лотреку силы в его упорном труде. Кормон не 
скрывал, что 
произведения его ученика нравятся ему все больше и больше. Он даже задумал 
привлечь Лотрека 
и Рашу наряду с другими художниками к работе над иллюстрациями к сочинениям 
Виктора Гюго. 
И это еще не все: Бонна, сам мсье Бонна, благосклонно похвалил работы Лотрека. 
Чего же желать 
лучшего?
       Графиня Адель была крайне польщена похвальными отзывами о сыне, они 
говорили о том, 
что он "кое в чем не самый маленький в мастерской". Возросла ее вера в его 
будущее. "Похоже, 
что это и есть призвание Анри, и к этому его влечет больше всего".
       Но какую цель он преследовал? Графиня Адель считала, что, с тех пор как 
два года назад 
ее сын поступил в мастерскую Бонна, намерения его не изменились: Школа изящных 
искусств, 
светские выставки, Салон, почести, и в один прекрасный день - кто знает, все 
может случиться! 
- Институт. Иного пути для художника она не представляла. Она не видела, что