воспользовавшись небывалым стечением народа по случаю грандиозной ярмарки на 
Марсовом 
поле, не мешкая организовали выставку у Дюран-Рюэля. Но ему никого не удалось 
убедить. Толпу 
манила Всемирная выставка. Как бы в противовес Международной художественной 
выставке, где 
благодаря усилиям академиков отсутствовали такие имена, так Теодор Руссо, Милле 

и даже 
Делакруа, если говорить только об умерших художниках, Дюран-Рюэль, чей боевой 
дух не был 
сломлен поражениями, устроил в своей галерее весьма представительную 
ретроспективную 
выставку новой живописи за последние пятьдесят лет. Много ли она привлекла 
посетителей? 
"Гробовое молчание окружает искусство посреди всеобщего гула и гомона, 
выплескивающегося 
из горнила Марсова поля, - с негодованием писал в августе Писсарро Эжену Мюреру.
 
- На 
нашу выставку рассчитывать нечего. Дюран-Рюэля, у которого собраны самые 
знаменитые наши 
художники, ждет провал. Ни души, полнейшее отсутствие интереса. Кому нужна эта 
печальная и 
взыскательная живопись, которая требует внимания и размышления? Слишком она 
серьезна. 
Прогресс на то и прогресс, чтобы можно было видеть и чувствовать, не прилагая 
усилий, и при 
этом прежде всего развлекаться, да и вообще на что оно нужно, искусство? Его 
ведь не съешь? 
Нет. Так о чем разговор?"
       Горькие мысли Писсарро, старшего из группы, были вполне оправданы. Дожив 

до сорока 
восьми лет, художник не видел выхода из нужды. "Вот уже целую неделю я бегаю по 

Парижу из 
конца в конец в тщетных поисках человека необходимой мне категории - той, что 
покупает 
картины импрессионистов. Я все еще его не нашел". В другом письме: "Просто 
невыносимо, все 
мои усилия бесплодны. Я рассчитывал продать кое-что одной американской девице, 
а 
кончилось 
пустяком, маленькой картиной за пятьдесят франков. Это капля в море! Когда я 
наконец вырвусь 
из этой нужды?" В мае Дюре опубликовал брошюру "Художники-импрессионисты" на 
тридцати 
пяти страницах - красноречивую хвалу своим друзьям. Но брошюра не вызвала 
никакого 
отклика, ни на йоту не улучшила положения группы, даже не заинтересовала ни 
одного нового 
любителя. 5 и 6 июня в отеле Друо по решению суда была распродана с молотка 
коллекция 
обанкротившегося Эрнеста Ошеде. Экспертом на ней был торговец Жорж Пети, не 
скрывавший 
своего отношения ко всем этим Мане, Писсарро, Ренуарам, Сислеям и Моне. Итоги 
распродажи 
оказались "катастрофическими". Три картины Ренуара, находившиеся в этой 
коллекции, пошли за 
сто пятьдесят шесть франков, причем одна из них- за тридцать франков. Между тем 

Теодор 
Дюре писал о Ренуаре:
       "По-моему, никогда ни один художник еще не создавал таких пленительных 
Ясенских 
образов. Кисть Ренуара, быстрая и легкая, придает им грацию, мягкость, 
непринужденность... Его 
женщины... чаровницы. Если вы введете одну из них в свой дом, она станет той, 
на 
кого вы будете 
бросать последний взгляд перед уходом и первый - по возвращении. Она займет 
место в вашей 
жизни".
       Но результаты аукциона в отеле Друо не могли не напугать любителей. "Я 
отыскал 
наконец одного энтузиаста, - рассказывал Писсарро, - но распродажа картин Ошеде 

меня 
доконала". Надо полагать, Ренуар не сожалел о своем решении предстать перед