его 
обаяние. Для 
того чтобы слепая толпа оценила правду и красоту, на них должны быть этикетки, 
по которым она 
могла бы их распознать. Конечно, "не всяк монах, на ком клобук", но все-таки 
монаху положено 
быть в клобуке, иначе его не узнаешь. Фальшивые одежды - источник множества 
заблуждений, 
но так уж устроен мир, и с этим нельзя не считаться. "В Париже, - говорил 
Ренуар, - наберется 
едва ли пятнадцать любителей искусства, которые способны оценить художника, не 
выставляющегося в Салоне. Зато восемьдесят тысяч не купят у тебя даже кончика 
носа, если ты не 
в Салоне..." Конечно, можно по примеру Дега замкнуться в высокомерном 
одиночестве. Но от 
этого люди не станут прозорливее. А ты просто лишишь себя возможности 
утвердиться. Такая 
непримиримость - ребячество, романтизм. Из этих трезвых рассуждений Ренуар 
сделал вывод: 
будущей весной, преступив запрет, который импрессионисты сами на себя наложили, 

он сделает 
попытку выставиться в Салоне. Ренуару было около тридцати семи лет. Более 
пятнадцати лет 
назад он поступил в мастерскую Глейра - в течение этих пятнадцати лет его 
постоянным уделом 
были нужда и лишения. Он хотел иметь возможность писать, удовлетворять свою 
страстную 
любовь к живописи. Все остальное суета сует. "Вот если бы меня упрекнули, что я 

пренебрегаю 
своим искусством или из глупого тщеславия жертвую своими убеждениями, я бы 
понял 
критиков. 
Но поскольку ничего подобного нет, им не в чем меня упрекнуть..."
       
       * * *
       В 1878 году в связи с тем, что 1 мая на Марсовом поле должна была 
открыться Всемирная 
выставка, в которую была включена Международная художественная выставка, Салон 
предполагалось открыть позднее обычного - 25 мая.
       Жюри приняло картину Ренуара, который предусмотрительно отрекомендовался 

"учеником Глейра". Это была прелестная, написанная живыми красками сцена в 
интерьере: юная 
Марго, изображенная в три четверти оборота, сидит за чашкой кофе у стола в 
мастерской на улице 
Сен-Жорж 1. Ренуар очень надеялся, что после того, как он будет представлен в 
Салоне, любители 
живописи, желающие заказать свой портрет, будут чаще обращаться к нему. Именно 
на портрет 
возлагал он самые большие надежды. Поэтому он и выбрал "Кофе" для отправки в 
Салон - 
картина была отличным образчиком этого жанра.
           1 Эту картину, внесенную в каталог Салона под названием "Кофе", Поль 

Арен переименовал в 
"Чашку шоколада". Название это так и осталось за ней.
       
       Импрессионисты отнеслись к поступку Ренуара снисходительно. Слишком он 
располагал к 
себе, да к тому же был слишком капризным ("поплавок", "игралище волн"), чтобы 
долго 
поминать ему его "измену". Один только Дега недовольно брюзжал: сам он, если уж 

на то пошло, 
"лучше выставился бы в подсобном помещении винной лавки!". "Если бы вы так 
поступили, - 
отвечал ему Ренуар, - это значило бы только, что публика и туда пришла бы 
смотреть ваши 
картины, а вздумай я последовать вашему примеру, всех зрителей было бы у меня 
лакей да кучер".
       В конце марта импрессионисты решили было организовать новую выставку. Но 

потом 
отказались от этого намерения. Несколько недель спустя Сислей, который пребывал 

в крайне 
подавленном настроении, снова ухватился за эту мысль и стал настаивать, чтобы 
импрессионисты,