прекрасных звездных ночей. Глядя на них, так хочется невозможного и так больно! 

Оттуда я любовалась бы 
восходом солнца и его торжественным закатом".
       ** Портрет кисти Гогена находится в музее Гренобля, Бернара - в музее 
Альби.
       
       Гоген переживал счастливый творческий подъем. Только нехватка денег, 
ограничивая его 
в покупке холста и красок, сдерживала его. "Мы плывем на корабле-призраке со 
всем 
несовершенством наших фантазий... - писал он Шуффенекеру. - Музыканты тешат 
свой 
слух, а 
мы с нашим ненасытным, вожделеющим глазом, мы наслаждаемся без конца. Вот 
сейчас 
я пойду 
обедать, животное утолит свой голод, но жажду искусства мне никогда не 
утолить...". Он писал 
картины, резал по дереву, он научил Бернара владеть стамеской. Дерзость 
молодого 
друга, 
порывов которого никогда не обуздывало отсутствие опыта ("Малыш Бернар очень 
занятен!"), 
помогали самому Гогену избавиться от робости. Его синтетизм с каждым днем 
отливался во все 
более четкую форму, иногда еще сочетаясь с пережитками импрессионизма, иногда 
принимая 
откровенно японский облик, как, например, в натюрморте с тремя маленькими 
щенками, 
лакающими похлебку *. Плодовитость Гогена, его творческая мощь восхищали 
Бернара. Гоген 
получал от него письма, которые свидетельствовали о том, как Бернар его 
"почитает". "Он 
говорит, что считает его таким великим художником, - писал Винсент брату Тео, - 

что почти 
боится его и, по сравнению с произведениями Гогена, считает свои работы никуда 
не годными".
       * Натюрморт с тремя охотничьими щенками находится в Музее современного 
искусства в Нью-
Йорке.
       
       Ван Гог в Арле терял терпение, видя, что Гоген не торопится и оттягивает 

свой приезд, - 
он даже решил было сам податься в Бретань, но потом передумал и предложил обоим 

друзьям из 
Понт-Авена обменяться картинами: он пошлет каждому из них свой автопортрет, а 
они напишут 
друг друга и пришлют эти портреты Ван Гогу. Но Гогену никак не удавалось 
схватить слишком 
подвижную физиономию юноши, а Бернар "не отваживался писать Гогена, слишком 
перед ним 
робея". Оба решили послать Ван Гогу свои автопортреты.
       16 сентября, в день местного религиозного праздника, Бернар написал 
бретонских женщин 
в праздничных одеждах на лужайке. Картина так понравилась Гогену, что он 
выменял 
ее на одну 
из своих работ. Его поразил мотив белых чепцов, выделяющихся на одноцветном 
фоне. Он сам 
тоже использовал его. Но Бернар в своих "Бретонках" ограничился применением 
техники 
клуазонизма - его картина, довольно сухая по фактуре, носит чисто декоративный 
характер, 
чувство в ней отсутствует. Иное дело полотно Гогена. На фоне цвета киновари 
борются двое, а на 
первом плане бретонки в белых чепцах смотрят на них. В этой картине сочетаются 
реальное и 
фантастическое. "Видение после проповеди или борьба Иакова с Ангелом" - это 
видение поэта, 
великого фантазера, плывущего на корабле-призраке. Это произведение, 
значительное не только 
мастерством, которое громко заявляет о себе в свободной игре арабесок и 
цветовых 
пятен, но еще 
в большей мере чувством, которое вызывают эти пятна и арабески и которое 
"таинственно