более 
или менее 
раскаиваться...". Без поддержки брата, который его содержал, Винсент давно бы 
погиб. Ему тоже 
ничего не удавалось продать. Но одержимый неистовой страстью творчества, он 
писал полотно за 
полотном. Когда за год до этого он приехал в Париж, он слыхом не слыхал об 
импрессионизме. За 
несколько месяцев он приобщился ко всем тенденциям современного искусства. 
После 
разговора с 
Синьяком он стал дивизионистом, от чего Гоген решительно его отговаривал.
       Всей своей личностью, категорической манерой выражать свое мнение, 
присущим ему 
сочетанием холодности и пыла Гоген произвел глубокое впечатление на Ван Гога, 
который считал 
его мэтром, и тем больше отчаивался, видя, как тот бедствует. Впрочем, нужда, 
на 
которую 
обречено большинство художников, была одной из навязчивых идей Ван Гога. Он 
пытался 
убедить брата уйти от Буссо и Валадона: Тео мог бы открыть собственную галерею 
и 
продавать 
картины, оказывая всяческую поддержку тем художникам, которых они с Винсентом 
ценят. 
Рискованный план! Но Винсент в своем великодушии не уставал строить подобные 
планы. Так, 
например, он мечтал о создании художественных фаланстеров. Хотел он также 
организовать 
"гигантские выставки", чтобы привлечь к ним внимание народа.
       В начале 1887 года Винсенту как раз удалось получить разрешение 
развесить 
в одном из 
ресторанов на улице Клиши свои картины и картины своих друзей. Винсент, конечно,
 
пригласил 
Гогена участвовать в этой выставке, пригласил также голландца Конинга и двух 
приятелей, с 
которыми сдружился во время недолгого пребывания в мастерской Кормона, - Тулуз-
Лотрека 59 
и Анкетена 60. Пригласил он также и Эмиля Бернара, с которым Ван Гога 
познакомил 
торговец 
красками с улицы Клозель, папаша Танги.
       Всегда готовый одобрить другого художника, Ван Гог похвалил и молодого 
Бернара, что 
очень тому польстило: Винсент был "первый человек, который меня поддержал" *. 
Но 
когда Ван 
Гог выразил желание привлечь к выставке Синьяка, Бернар стал угрожать, что 
заберет свои 
полотна, если будут приняты полотна дивизиониста. Бернар в это время уже 
перестал Писать 
точками, в одно мгновение отказавшись от этой манеры после разговора с тем же 
самым 
Синьяком, который, как видно, в данном случае проявил слишком большую 
настойчивость в 
своей приверженности дивизионизму. Теперь Бернар вместе с Анкетеном увлекся 
совершенно 
противоположным экспериментом - упрощением, вдохновляясь вперемежку японскими 
эстампами, наивным искусством лубка и некоторыми картинами Сезанна, на которых 
голубоватые 
контуры предметов напоминали Бернару свинцовые переплеты витражей. Теперь 
Бернар, казалось 
бы, созрел для уроков Гогена. Но, судя по всему, Гоген не изменил своего 
сдержанного к нему 
отношения.
       * Эмиль Бернар. Винсент Ван Гог. - В кн.: "Письма к Эмилю Бернару Ван 
Гога, Гогена и др.".
       
       Впрочем, Гоген довольно равнодушно относился к выставке Винсента.
       "Некоторое время тому назад, - писал он Метте, - мне сделали 
великолепное 
предложение. Зная мою энергию, ум и в особенности честность, меня хотят послать 

на 
Мадагаскар, чтобы поддержать там дело, созданное год назад. На беду тот, кого 
послали раньше, 
вернулся оттуда, составив себе недурное состояние, и не желает, чтобы его