свое 
здоровье 
излишествами; тридцатилетний лионец Гранши-Тейлор, который тоже только недавно 
поселился 
у Глоанек и ходил в довольно странном одеянии: в рединготе, в цилиндре - так 
называемой 
"иокагаме" и... в деревянных сабо!
       Казалось, Гоген должен был бы сблизиться с Гранши-Тейлором. Лионец 
служил 
на бирже 
почти в то же время, что и Гоген. Гранши-Тейлор мальчиком хотел посвятить себя 
живописи, но 
его мать, бедная вдова, посоветовала ему сначала обеспечить себя материально, и 

он поступил к 
биржевому агенту. Там он и оставался пока не счел, что накопил достаточно 
средств, чтобы 
попытать счастья на зыбком поприще искусства.
       Но Гоген отнюдь не дорожил биржевыми воспоминаниями, а у Гранши-Тейлора 
был в его 
глазах весьма существенный недостаток - он принадлежал к академическому клану, 
к 
тем, кого 
Гоген с выражением высокомерного презрения на лице именовал "салонщиками".
       К этому кругу принадлежала вообще большая часть гостей Понт-Авена. 
Многие 
из них 
учились прежде или продолжали учиться в Академии художеств или в академических 
мастерских, 
таких, как мастерская Фернана Кормона 54 или академия Жюлиана 55. Живопись 
Гогена поразила 
эту конформистскую среду. О ней стали спорить. Впервые в жизни Гоген мог писать 

вволю, и так 
же впервые в жизни он стал предметом почти всеобщего внимания. Шарль Лаваль 
ходил за ним по 
пятам. Живший в гостинице Юлии двадцатичетырехлетний художник из Реймса, Анри 
Делавалле, 
и Пигодо не упускали случая с ним побеседовать. Под его влиянием вновь 
прибывший 
художник, 
сын судебного следователя из Ванн, Эмиль Журдан, отказался от академических 
традиций. "Я 
здесь работаю много и успешно. Меня здесь ценят как самого сильного художника в 

Понт-Авене... 
Все наперебой просят у меня совета", - с удовлетворением писал Гоген Метте.
       Гоген не хвастался. К приезду Гогена у голландского художника, 
напыщенного и важного 
лауреата Салона, В... *, который разгуливал по улицам Понт-Авена в зеленой 
бархатной шапочке а 
ля Рембрандт, был ученик П... ** Однажды утром, когда Гоген возвращался к обеду,
 
В., 
разглагольствовавший у дверей трактира посреди целой группы художников, захотел 

потешиться 
над "импрессионистом" и сделать его посмешищем в глазах своих собеседников. Он 
остановил 
Гогена и спросил его, какого черта он мажет свои полотна такими яркими красками.
 
Гоген хмуро 
поглядел на В. и, не отвечая, прошел мимо. Но две недели спустя П. покинул В. и 

стал учеником 
Гогена, и теперь голландец осаждал П. расспросами, чтобы хоть что-нибудь 
почерпнуть из 
драгоценных уроков Гогена ***. "Я здесь делаю погоду". Вскоре Писсарро не без 
раздражения 
написал о Гогене: "Я слыхал, что этим летом на берегу моря он проповедовал 
целой 
свите 
молодых людей, внимавших суровому наставнику-сектанту".
       * Вероятно, Хуберт Воос.
       ** Вероятно, Пелен.
       *** Со слов А.-С. Хартрика.
       
       Гоген отдыхал душой. Его привели в Понт-Авен соображения экономические, 
и 
Жоббе-