Так погибла давно уже подорванная дружба.
       Она не случайно не пережила распада группы импрессионистов. С нею 
кончился для 
Гогена тот период ученичества, размышлений, тот медленный инкубационный период, 

когда 
среди всех тягот его жизни, обид и разочарований, неуверенности и гнева, в нем 
зрело искусство, 
которое Гоген пока еще только предчувствовал, когда властный голос уже зазвучал,
 
хотя и 
невнятно, в самых недрах его души. Тревога. Тоска. Солнечные блики трепещут в 
водах, 
омывающих жаркие, счастливые страны.
       В конце июля Гоген, с сожалением отказавшись от мысли взять с собой сына 

- он "будет 
по нему скучать" и мальчик "останется без каникул", - сел на вокзале Сен-Лазар 
в 
поезд, идущий 
в Кемперле. Бывший сослуживец по бирже одолжил немного денег, чтобы он мог 
уехать в Понт-
Авен "писать картины по дешевке"...
       На три месяца прекратились ежедневные заботы о хлебе насущном. Три 
месяца 
- впервые 
в жизни - Гоген без тревог, без посторонних мыслей мог целиком посвятить себя 
живописи. Что 
за отдых! Что за отдых этот творческий труд! И какой приветливой кажется Гогену 

Бретань - эта 
часть Бретани, лишенная суровости Корнуоллского полуострова!
       В семнадцати километрах от Кемперле, по дороге в Конкарно, на берегу 
Авена, среди 
холмов вытянулись домики Понт-Авена, крытые черепицей, проросшей желтыми 
пятнами 
лишайника. В верховьях реки, среди ольшаника и тополей, стоит неумолчный гул 
дюжины 
мельниц. В низовьях, за мостом, где находится пансион Глоанек, в речном порту, 
полностью 
зависящем от приливов и отливов, стоит каботажная флотилия, которая связывает 
Понт-Авен с 
городками, соседствующими с ним на побережье Атлантики.
       "Окрестности Понт-Авена и в особенности сам город предоставили бы много 
достопримечательностей рисовальщику, который пожелал бы сделать наброски", - 
писал один из 
путешественников конца XVIII века *. Первыми это поняли лет пятьдесят спустя 
американские 
художники. Они принесли известность Понт-Авену, который с 1870 года полюбился 
художникам 
- многие из них приезжали из англо-саксонских стран и из Скандинавии. В Понт-
Авене почти 
все владельцы домов сдавали жилье художникам, некоторые не побоялись превратить 

чердаки в 
мастерские. Но основную часть клиентуры поделили между собой два заведения: 
гостиница Юлии 
Гийу, "доброй хозяйки", на главной площади города и чуть подальше, если 
спуститься к Авену, 
более скромный пансион в маленьком двухэтажном домике с тремя окнами по фасаду 
и 
с 
мансардой под крышей. Его хозяйке, Мари-Жанне Глоанек, к этому времени было уже 

под 
пятьдесят **.
       * Камбри. Путешествие в Финистер (1798-1799).
       ** Семья Мари-Жанны Глоанек впоследствии уточнила правописание своей 
фамилии - Ле 
Глуанек. Но я сохраняю правописание, которому следовали во времена Гогена.
       
       Гоген поселился в одной из комнат на мансарде. Большинство художников, 
живших 
вместе с ним в пансионе Глоанек, были иностранцы - американцы, англичане, 
голландцы и 
шведы. Было даже трое датчан. Французов оказалось мало: двадцатидвухлетний 
уроженец Нанта 
Фердинанд дю Пигодо, по прозвищу Пиколо, бывший ученик Бонна - Шарль Лаваль 53, 

худощавый, стройный молодой человек, несколько вялый и слабый - он подорвал