Потом наступал вечер. На первом этаже здания, где служил Гоген и которое 

одним своим 
фасадом выходило на Итальянский бульвар, знаменитый ресторан "Мэзон Доре" уже 
сверкал 
всеми своими огнями. Для Гогена начиналась его "ночная жизнь".
       * Опись, сопровождающая финансовые документы. - Примеч. пер.
       
       Выйдя от Галишона, биржевик шел в картинные галереи. Совсем близко, на 
улице Ле 
Пелетье, открылась галерея торговца Дюран-Рюэля, где весной описываемого нами 
1876 года 
состоялась вторая выставка группы художников, которых теперь называли 
"импрессионистами". 
Среди них был Камиль Писсарро 17, о котором Гоген часто слышал от братьев Ароза.
 
У Гюстава и 
Ашиля было не меньше восьми картин этого художника, который, несмотря на свой 
талант, 
упорный труд и долгую борьбу (Писсарро уже исполнилось сорок шесть лет), 
продолжал 
бедствовать. Если ему встречался любитель, готовый уплатить за картину сто 
франков, Писсарро 
без колебаний расставался со своим полотном.
       Гогену случилось несколько раз заговорить с Писсарро у Дюран-Рюэля, а 
может быть, и у 
одного из братьев Ароза - этого было довольно, чтобы Гоген привязался к 
Писсарро.
       Биржевик сразу оценил, как глубоки, обдуманны и выношены суждения этого 
художника, 
который был значительно старше Гогена и которому так не повезло. В Писсарро с 
его пушистой 
белой бородой и почти голым черепом было что-то от библейского патриарха (по 
происхождению 
он был еврей). Увлеченный проблемами техники и различными теориями, не только 
художественными, но и политическими (Писсарро увлекался социализмом), художник 
любил 
делиться с другими своими знаниями, опытом, внушать им свои убеждения. В нем 
жила глубокая 
внутренняя потребность в педагогической деятельности. На редкость терпеливый, 
не 
склонный к 
безапелляционности и совершенно лишенный чувства превосходства, он обладал 
величайшим 
достоинством педагога по призванию - умением ясно излагать свои мысли. Гоген 
слушал его со 
страстным интересом. Ему казалось, что Писсарро внезапно осветил ему путь - он 
почувствовал, 
что с его плеч упал тяжелый груз.
       Писсарро был учеником Коро, потом его увлек Курбе и, наконец, Мане. Он 
входил в ту 
самую "банду Мане", которая сложилась после скандала с "Олимпией", в 1865 году 
18, и 
собиралась в кафе Гербуа, на бульваре Батиньоль. Это кафе стало колыбелью 
импрессионизма. 
Писсарро ближе познакомил Гогена с живописью художников-новаторов, которые 
решительно 
отказались от приемов академической школы и которых пресса поливала грязью, - 
это были 
Клод Моне, Эдгар Дега, Огюст Ренуар, Альфред Сислей, Поль Сезанн, Берта Моризо 
19... 
Писсарро учил биржевика тому, чему до него учил уже других художников. 
Убежденный 
сторонник "светлой" палитры, он повторял Гогену, как прежде Сезанну, в жизни 
которого сыграл 
огромную роль, что писать надо только "тремя основными цветами * и их 
непосредственными 
производными".
       И Гоген без колебаний пошел на выучку к Писсарро. Он приглашал Писсарро 
к 
себе, 
расспрашивал его, показывал ему свои наброски, прислушивался к его замечаниям и 

советам.
       Метте была в восторге от этого нового знакомства. В самом деле, ее муж 
не 
часто 
"приглашал кого-нибудь в гости" **. К тому же Писсарро прекрасно действовал на 
Гогена: в 
присутствии художника от угрюмости биржевика не оставалось и следа.