Может быть, там я смогу поработать спокойно, так, как мне хочется".
       Сменить место, бежать. Гоген никогда не знал другого средства от своих 
бед, кроме как 
уехать в химерическую страну "покоя". Удивительное постоянство людей, которые с 

первых до 
последних дней жизни действуют совершенно одинаково. Слепой автоматизм, 
родственный 
инстинкту. Зрелый человек, ожесточенный испытаниями, обдумывающий свои неудачи 
на берегу 
Ле Пульдю, был похож на девятилетнего мальчугана, который отправился в путь по 
дорогам 
Орлеана с песком в привязанном к палке узелке. Хотя сам Гоген был уверен в 
своей 
практичности, 
он так же мало был способен сделать карьеру, как и другой "отверженный" - Ван 
Гог, который в 
эту пору боролся с безумием в убежище Сен-Реми в Провансе. Делать карьеру - 
означает 
пускаться на хитрости, идти на компромиссы, стараться утвердить себя, проявлять 

ловкость, 
расчетливость шахматного игрока, передвигающего свои фигуры. Как они оба были 
далеки от 
этого, как был далек от этого Гоген! Он мечтал уехать в Тонкий, в Перу, куда 
угодно! Лишь бы 
уехать. Тяжелыми шагами расхаживал он по берегу, на который обрушивались валы. 
Ревел ветер, 
бушевало море. Уехать! Он был игралищем своих фантазмов - фантазмов, которые 
порождали 
его творения. Он писал, он грезил - живопись тоже была для него грезой. "Нет, 
так просто они 
меня не одолеют, - писал Гоген Бернару... - Нынешний запад прогнил, и каждый 
Геракл, 
подобно Антею, может почерпнуть новые силы, прикоснувшись к тамошней земле. А 
через два 
года оттуда вернешься окрепшим".
       Винсент в убежище Сен-Реми часто вспоминал о Гогене, с которым продолжал 

переписываться. Винсент горько сожалел о том, что их совместное житье 
прервалось 
так 
трагически. Его тяготило окружение душевнобольных, среди которых он очутился. 
Он 
мечтал 
выйти из больницы, переехать куда-нибудь севернее. Почему бы им с Гогеном не 
попытаться 
снова "завести общее хозяйство"? Почему бы Винсенту не поехать в Бретань? В 
начале 1890 года 
он задал этот вопрос своему другу. Гоген пришел в ужас. "Никогда! Винсент 
сумасшедший. Он 
покушался на мою жизнь". Но потом Гоген стал думать, прикидывать. А вдруг ему 
не 
удастся 
получить место в Тонкине? Может, тогда, приняв все необходимые меры 
предосторожности, 
следует подумать о том, чтобы где-нибудь в большом городе, а не в Ле Пульдю, 
где 
нет врачей, 
устроить мастерскую вместе с Ван Гогом и де Хааном?
       По совету де Хаана Гоген предложил Винсенту Антверпен. В этом городе все 

благоприятные условия: жизнь такая же дешевая, как в провинции, замечательные 
музеи, много 
любителей живописи, а значит, и возможных покупателей. К тому же с той поры, 
как 
его 
произведения вызвали некоторый интерес в Дании, Гоген был убежден, что успех 
придет из-за 
границы. Стало быть, практичному человеку следует обосноваться за пределами 
Франции. "Будь у 
меня хоть немного денег, - писал он в это самое время Шуффу, - я бы снова начал 

борьбу в 
Копенгагене". Но Копенгаген и Антверпен он приберегал только на худой конец. Он 

не мог 
забыть о Тонкине.
       Когда Гоген еще только приехал в Ле Пульдю, у Мари Анри жила некая 
графиня де