время 
живопись позволяет передавать тончайшие оттенки... Это открывает самые широкие 
возможности".
     Он не уставал бродить по окрестностям Гааги, устанавливая свой мольберт то 

в дюнах 
Схевенингена, то на лугах Рейсвейка, на обочинах дорог, у огородов, в буковых 
рощах и в 
картофельных полях, уходя с головой в свое страстное увлечение живописью. "С 
тех 
пор как я 
купил себе краски и все необходимые художнику принадлежности, - сообщал он Тео 
15 
августа, - я работал не разгибая спины и теперь совсем обессилел из-за того, 
что 
написал семь 
этюдов... Я буквально не мог сдержать себя, - признавался он, - я не мог ни 
прервать работу, 
ни отдыхать..." И он добавлял почти в экстазе: "Когда я пишу картину, я 
чувствую, как в моем 
сознании рождаются красочные видения... полные широты и силы". Он не щадил себя.
 
"Если и 
выбьешься из сил, то ведь это пройдет, зато будет обеспечен урожай этюдов - так 

же как 
крестьянину урожай хлеба или запасы сена".
     Одно за другим Винсент посылал брату письма, дышащие лихорадочной 
увлеченностью.
     "Я с такой охотой пишу картины, что мне трудно делать что-либо другое", - 
признавался 
он Ван Раппарду. "В живописи заключена частица бесконечного, - писал он Тео. - 
Только 
это не так просто объяснить..." - добавлял он, чуть ли не теряя от восторга дар 

речи.
     Как-то раз в лесу он писал клочок земли, вскопанный лопатой; разразился 
ливень, но 
Винсент оставался на своем посту. Когда гроза кончилась, он опустился на колени 

и долго 
разглядывал грязную мокрую землю, силясь постичь "великолепный темный тон, 
который 
лесная почва приняла после дождя".
     Но даже в экстазе Винсент всегда подмечал свои слабости. Каждый мазок 
вызывал у него 
тьму вопросов, которые он неотступно, неистово силился разрешить. О буковой 
роще, в 
которой он работал, Винсент говорил: "Надо так написать ее, чтобы в ней можно 
было дышать 
и прогуливаться и чтобы она была напоена запахами". Однако техника его еще 
слишком слаба, 
овладеть ей ему не удается. Почерк его остается избитым, лишенным подлинной 
оригинальности, однако уже угадывается истинная страсть. У Винсента были все 
основания 
удивляться, как это Герард Бильдерс, чьи "Письма" и "Дневник" он только что 
прочитал, мог 
сетовать на "чудовищную скуку, которую испытывал при создании картин. "Схватка 
с 
природой" не оставляла Винсенту ни минуты отдыха. Он писал быстро, энергичными 
мазками, 
единым духом, чтобы не упустить переменчивых световых эффектов.
     "В некотором смысле я рад, что не учился  писать маслом. Может быть, тогда 

я научился  
бы оставлять без внимания подобные эффекты, а теперь я говорю: нет, именно они 
мне и 
нужны. Если это невозможно, значит, это невозможно, но я попытаюсь добиться 
своего, хоть и 
не знаю, как к этому подступиться. Я и сам не могу сказать, как я пишу картину. 

Когда я вижу 
нечто поражающее мое воображение, я усаживаюсь у белого холста, разглядываю то, 

что 
находится у меня перед глазами, и говорю себе: из этого белого холста ты должен 

что-то 
создать. Возвращаюсь домой недовольный - отставляю холст в сторону и, немного 
отдохнув,