Боринажа, тем более спускаться в шахту, и тоже заключает, что я сумасшедший". 
Сколько раз 
уже Винсент слышал это слово, и тут оно снова растравило его старые раны. 
Всякий, кто не 
захочет подчиниться общепринятым нормам поведения, неизбежно встретит попреки и 

насмешки - в этом он убедился на собственном горьком опыте. И, подлаживаясь к 
другим, 
принялся вдруг рассуждать о возможностях, которые открываются перед хорошим 
рисовальщиком. "Можно раздобыть неплохо оплачиваемую работу", - заверяет он 
родителей, 
приводя в качестве примера несколько цифр. Вот почему, добавляет он, силясь 
выказать себя 
человеком практичным, заботящимся о будущем, - вот почему стоит "поддерживать 
прочные 
отношения с такими людьми, как Терстех, Тео и другие".
     Может быть, Винсент хитрил? Но ведь он убеждал не только и не столько 
своих 
родных, 
сколько себя самого. И если он невольно обманывал их, то лишь потому, что сам 
обманывался: 
он стремился убедить себя, что поступает как добрый сын, на которого можно и 
нужно 
положиться и который оправдает их доверие; стремился умалить власть чудовищной 
силы, 
непрестанно увлекавшей его вперед.
     В начале апреля Ван Раппард возвратился к себе, в Голландию, в Утрехт. 
Лишившись 
поддержки друга, Винсент тоже решил покинуть Брюссель. Теперь, накопив 
некоторый 
теоретический багаж, он ощутил властную потребность применить его на практике. 
И 
еще он 
мечтал о близости к природе, по которой стал особенно остро тосковать с 
приходом 
весны. В 
письмах к брату Винсент обстоятельно аргументировал свое решение: коль скоро он 

не может 
теперь пользоваться мастерской Ван Раппарда - тот хотел было передать ее 
Винсенту, но у 
него нет денег на аренду, - это означает, что Винсенту придется работать в 
своей 
комнате на 
бульваре Дю Миди, которая слишком мала и темна, да и к тому же хозяева не 
разрешат 
прикалывать к стенам рисунки. Однако Винсент сам еще не знал, куда направить 
свои стопы. 
Он колебался, не в силах решить, ехать ли ему в Хейст, Схевенинген, Грунендал 
или 
куда-нибудь еще...
     Вскоре в Брюссель приехал пастор Ван Гог навестить сына. Винсент узнал, 
что 
Тео 
регулярно присылает для него деньги. "Обговори с ним, что было бы всего дешевле 

и лучше 
устроило бы тебя", - сказал Винсенту отец. Дешевле всего, на взгляд Винсента, 
было бы 
провести лето в Эттене, да и к тому же небезынтересно, потому что там "уйма 
сюжетов" для 
рисунков. Коль скоро Тео готов посылать деньги и согласен его "выручить", 
"надеюсь, - 
пишет Винсент, - что тебе никогда не придется об этом жалеть", пусть он напишет 

отцу 
письмо, которое облегчит Винсенту возвращение в лоно семьи. Винсент со своей 
стороны 
обещает не делать ничего такого, что могло бы обидеть родных. "Я полностью 
готов 
пойти им 
навстречу в вопросе о моей одежде и всем прочем", - примирительно заявляет он.
     Тео сразу же написал письмо родителям. Зная, что в середине апреля брат 
тоже на 
несколько дней приедет в Эттен, Винсент поторопился с отъездом. Он заранее 
радовался 
встрече с братом, который так хорошо его понимал. 12 апреля он сошел с поезда 
на 
станции 
Эттен. Его встретил молоденький почтальон Минус Оострейк.