Винсент был поклонником и знатоком Диккенса. Войдя в старый дом из серых 
кирпичных 
плит, увитых розами и глициниями, где преподобный Стоукс разместил свою школу, 
он не 
хуже какого-нибудь Дэвида Копперфилда сразу почувствовал себя в знакомой среде. 

Казалось, 
эта новая для него обстановка перенесена сюда из диккенсовского романа. 
Преподобный 
Стоукс обладал странной внешностью. Всегда одетый в черное, долговязый, худой, 
с 
изборожденным глубокими морщинами лицом, темно-коричневым, как у старинного 
деревянного идола - так описывал его Винсент, - он ближе к вечеру и вовсе 
походил на 
привидение. Представитель мелкого английского духовенства, он был чрезвычайно 
стеснен в 
средствах. С огромным трудом содержал он свое не в меру многочисленное 
семейство, за 
которым присматривала его тихая, неприметная жена. Его пансионат прозябал. 
Учеников ему 
удавалось набирать лишь в самых бедных лондонских кварталах. Всего у 
преподобного 
Стоукса было двадцать четыре ученика в возрасте от десяти до четырнадцати лет - 

бледные, 
изможденные мальчики, которым их цилиндры, брюки и узкие пиджаки придавали еще 
более 
жалкий вид. По воскресеньям вечерами Винсент с грустью глядел, как они в том же 

самом 
костюме играют в чехарду.
     Ученики преподобного Стоукса ложились спать в восемь часов вечера, а 
поднимались в 
шесть утра. Винсент не ночевал в пансионате. Ему отвели комнатушку в соседнем 
доме, где 
жил второй репетитор питомцев Стоукса - юноша лет семнадцати. "Хорошо бы 
украсить 
стены несколькими гравюрами", - писал Винсент.
     Винсент с интересом разглядывал окрестный пейзаж - кедры в саду, каменные 
дамбы 
порта. Вкладывал в письма веточки морских водорослей. Изредка он водил питомцев 

на 
прогулку к берегу моря. Эти хилые дети не отличались шумливостью, к тому же 
постоянное 
недоедание тормозило их умственное развитие, и если они не радовали его 
успехами, на 
которые вправе рассчитывать всякий учитель, зато ничем ему не досаждали. К тому 

же, по 
правде говоря, Винсент отнюдь не выказал себя блестящим педагогом. Он 
преподавал 
"все 
понемногу" - французский и немецкий, арифметику, правописание... Но куда 
охотнее, глядя 
на расстилающийся за окном морской пейзаж, он занимал своих учеников рассказами 

о 
Брабанте и его красотах. Развлекал он их также сказками Андерсена, пересказом 
романов 
Эркмана-Шатриана. Как-то раз он совершил пешую прогулку из Рамсгейта в Лондон и 

сделал 
привал в Кентербери, где с восхищением осмотрел собор; потом провел ночь на 
берегу пруда.
     Не тогда ли Винсент узнал, что Урсула вышла замуж? Никогда больше он не 
упоминал ее 
имени, не говорил о ней. Любовь его растоптана безвозвратно. Он никогда больше 
не увидит 
своего "ангела".
     Как бедна, бесцветна его жизнь! Он задыхается в душном мирке, ставшем 
отныне его 
миром. Школьная дисциплина, регулярные и однообразные занятия в одни и те же 
часы 
противны его натуре, угнетают его. Он страдает, не в силах привыкнуть к раз 
навсегда 
заведенному, точному распорядку. Но он не намерен бунтовать. Исполненный 
печального 
смирения, он предается в английском тумане невеселым размышлениям. Этот туман, 
в