хозяевам, что 
"торговля произведениями искусства - всего лишь форма организованного грабежа".
     Естественно, господа Буссо и Валадон никак не могли быть довольны таким 
скверным 
приказчиком. И они послали в Голландию письмо с жалобой на Винсента. Он 
позволяет себе 
совершенно неуместную фамильярность с клиентами, говорилось в нем. Винсент со 
своей 
стороны тоже был недоволен службой. В декабре - не в силах дольше терпеть - он, 

никого не 
предупредив, покинул Париж и уехал в Голландию, чтобы встретить там рождество.
     Отец его опять сменил приход. Теперь его назначили священником в Эттен - 
небольшой 
поселок неподалеку от города Бреда. Перевод этот ни в коей мере не означал 
повышения. 
Пастор, чье годовое жалованье составляет около восьмисот флоринов (даже Винсент 

и тот 
зарабатывает больше тысячи), все так же беден и потому страстно мечтает 
обеспечить будущее 
своих детей. Это самая серьезная из его забот. Но ничуть не меньше заботит его 
угнетенное 
состояние духа, в котором явился к нему Винсент. Смущает его и мистическая 
экзальтация 
сына -в одном из писем он напоминает ему историю Икара, который захотел 
полететь 
на 
солнце и лишился крыльев. А другому сыну - Тео - он написал: "Винсент должен 
быть 
счастлив! Может быть, лучше подыскать ему другую службу?"
     Отлучка Винсента была короткой. В первых числах января 1876 года он 
возвратился в 
Париж. Господа Буссо и Валадон холодно встретили приказчика, которого, при всех 

его 
недостатках, им все же очень не хватало в дни предрождественской торговли. 
"Встретившись 
снова с господином Буссо, я спросил его, согласен ли он, чтобы я и в этом году 
оставался на 
службе у фирмы, полагая, что ни в чем особенно серьезном он не может меня 
упрекнуть, - 
пишет 10 января брату Тео смущенный Винсент. - На деле, однако, все обстояло 
иначе, и, 
поймав меня на слове, он сказал, что я могу считать себя уволенным с 1 апреля и 

благодарить 
господ владельцев фирмы  за все, чему я научился у них на службе".
     Винсент растерялся. Он ненавидел свою работу, и его поведение на службе 
рано или 
поздно должно было поссорить его с хозяевами. Но подобно тому, как два года 
назад он не 
понял кокетства и легкомыслия Урсулы, так и тут не умел предвидеть неизбежные 
последствия 
своих выходок - увольнение удивило и огорчило его. Очередной провал! Сердце его 

переполнено неиссякаемой любовью к людям, но именно она, эта любовь, разлучила 
его с 
людьми, сделала изгоем. Он вновь отвергнут. 1 апреля он оставит свою службу в 
художественной галерее и одиноко побредет дальше своим тернистым путем. Куда 
ему 
податься? В какие края? Он не знал, как жить в этом мире, в котором пробирался 
ощупью, 
точно слепой. Он знал лишь, что выброшен за борт, и смутно ощущал, что в мире 
для него не 
найдется места. И еще он знал, - это главное! - что привел в отчаяние своих 
близких. 
Дядюшка Сент, взбешенный случившимся, заявил, что не станет больше заботиться о 

своем 
несносном племяннике. Как оправдаться перед родными? Винсент подумал об отце - 
казалось 
бы, его прямой, честный жизненный путь должен служить сыну примером. С тревогой 

думал он 
о том, что обманул ожидания отца, то и дело причиняя ему огорчения, тогда как 
его братья и 
сестры всегда только радуют старика. Глубокая, нестерпимая боль раскаяния 
охватила душу 
Винсента. У него не было сил нести свой крест, - слишком тяжко было бремя! - и