живущим в Англии - одним из трех братьев Марис, - Тейсом Марисом. Но беседа их 
не 
вышла за рамки банальных фраз.
     Вот и флирту с Урсулой Луайе пора бы выйти за рамки банальных фраз. Но 
Винсент 
долго не отваживался произнести решающие слова. Он был уже доволен и тем, что 
может 
любоваться красотой девушки, смотреть на нее, говорить, жить бок о бок с ней, и 

чувствовал 
себя счастливым. Он был весь полон своей мечтой, большой мечтой, зародившейся в 

его 
сердце. Раздобыть денег, жениться на прелестной Урсуле, иметь детей, 
собственный 
домик, 
цветы, вести спокойную жизнь и вкусить, наконец, счастье, хотя бы каплю счастья,
 
простого, 
безыскусственного, даруемого миллионам и миллионам людей, раствориться в 
безликой толпе, 
в ее добром тепле.
     В июле Винсент получит несколько дней отпуска. Рождество он провел в 
Англии, значит, 
в июле он поедет в Хелфоурт, иначе нельзя. Урсула! Счастье так близко, совсем 
рядом! Урсула! 
Винсент больше не в силах откладывать объяснение. Он решается. И вот он стоит 
перед 
Урсулой. Наконец-то он объяснился, выговорил слова, которые так долго вынашивал 

в сердце 
- неделю за неделей, месяц за месяцем. Урсула взглянула на него и разразилась 
смехом. Нет, 
это невозможно! Она ведь уже помолвлена. Молодой человек, снимавший комнату в 
их 
доме до 
Винсента, давно просил ее руки, она его невеста. Невозможно! Урсула смеялась. 
Смеялась, 
объясняя этому неуклюжему фламандцу, с такими забавными провинциальными 
манерами, как 
он оплошал. Она смеялась.
     Капля счастья! Он не получит своей капли счастья! Винсент настаивал, 
горячо 
упрашивал 
Урсулу. Он не уступит ее! Он требовал, чтобы она расторгла помолвку, чтобы 
вышла 
замуж за 
него, Винсента, так страстно ее любящего. Не может же она так просто оттолкнуть 

его, словно 
он отвержен самой судьбой.
     Но ответом ему был смех Урсулы. Иронический смех Судьбы.
     
III. ИЗГНАНИЕ
     
    Я был одинок, совсем одинок,
    Окутан морской пеленой,
    Забытый людьми... Ни святые, ни бог
    Не сжалились надо мной.
    Кольридж. "Песня старого моряка", IV
     
     В Хелфоурте пастор и его жена после радостных писем последних месяцев 
рассчитывали 
увидеть Винсента бодрым, полным радужных планов на будущее. Но перед ними 
предстал 
прежний Винсент, нелюдимый юноша с мрачным, угрюмым взглядом. Мгновения 
светлого 
счастья безвозвратно прошли. Небо вновь затянулось черными тучами.
     Винсент ни о чем не рассказывал. Удар поразил его в самое сердце. Старики 
пытались его 
утешить, но мыслимо ли словами, бесхитростными и бессвязными уговорами помочь 
человеку, 
который совсем недавно пережил неистовство восторга, шумно ликовал и громко 
превозносил 
свое счастье, внезапно лопнувшее как мыльный пузырь? "Все пройдет", "время все 
излечит" - 
нетрудно угадать обычные в таких случаях слова утешения, к которым прибегали 
родные, 
желая, чтобы на измученном лице Винсента вновь заиграла спокойная улыбка. Но 
Винсент