это ему удалось. В апреле 1862 года Ренуар поступил в Школу изящных искусств; 
он 
работает у Глейра. Но он и его преподаватели говорят на разных языках. Они 
упрекают Ренуара в непонимании того, что "большой палец на ноге Германика 
должен 
выражать больше величия, чем тот же палец, ну, хотя бы угольщика, торгующего на 

перекрестке". А главным образом его корят за опасное пристрастие к цвету. 
"Остерегайтесь стать вторым Делакруа!" - в бешенстве крикнул ему как-то один из 

учителей. А в другой раз очень недовольный им Глейр спросил: "Вы, видимо, 
занимаетесь живописью ради забавы?" - на что Ренуар простодушно ответил: "Но, 
не 
забавляй она меня, я бы, поверьте, не занимался ею!"

В мастерской Глейра Ренуар и Базиль входят в кружок учеников 
недисциплинированных, держащихся обособленно. Возглавляет этот кружок знакомый 
Писсарро по мастерской Сюиса, Клод Моне (по болезни ему пришлось бросить службу 

в Алжире, в Париж он вернулся все в том же ноябре прошлого года). Уступая 
настояниям семьи, он вынужден учиться в академии, где, с трудом скрывая свою 
неприязнь к Глейру, подстрекает к бунту Ренуара, Базиля и третьего товарища по 
мастерской, молодого британца Альфреда Сислея[49 - Сислей родился в Париже 30 
октября 1839 года - в один год с Сезанном.], - отец, богатый маклер, тщетно 
прочил его в коммерсанты.

Эти молодые люди, еще совсем недавно в той или иной степени одиночки, 
приободрились, почувствовав себя близкими друг другу во всем: и в том, что их 
восхищало, и в том, что их отталкивало. В этих пылких головах воинственный дух 
Золя, которого Сезанн привел в мастерскую, вызывал брожение. Золя любит 
атмосферу боя, терпкое веяние будущего, от которого ширится грудь. Спорят. 
Горячатся. Бросают вызов. Клянутся только именами Делакруа, Курбе или Мане. 
Потешаются, пересказывая друг другу слова официальных мэтров, в частности 
Глейра. Поправляя как-то этюд Моне, он сказал: "Неплохая вещица, право, 
неплохая, но слишком уж в характере модели. Перед вами коренастый человек: вы и 

пишете его коренастым. У него огромные ноги: вы и пишете их огромными. Но ведь 
это уродливо! Запомните, молодой человек, изображая человеческую фигуру, нужно 
всегда мысленно представлять себе античный образец". Сезанн, чью 
необщительность 
это воинствующее братство весьма поумерило, грохоча своим раскатистым "р", 
мечет 
громы и молнии против преподавателей: "Пустое у них нутрро". В знак протеста он 

напяливает на себя красный жилет - дань романтизму - и, к ужасу Золя, 
решительно 
отправляется на бульвар, где укладывается спать на скамье, положив под голову 
башмаки вместо подушки. Так он развивает в себе боевой задор.

Сезанн нередко заходит поесть в скромную молочную, посещаемую учениками 
мастерской; муж хозяйки молочной - золотарь. Сезанн просит его позировать ему. 
Золотарь отказывается, ссылаясь на то, что "занят по горло". "Но ты же 
работаешь 
по ночам, - возражает Сезанн, - днем ведь ты ничего не делаешь". - "Днем я 
сплю", - отвечает золотарь. "Ну что ж, буду писать тебя в постели!" - не 
сдается 
Сезанн. Надев ночной колпак, золотарь залезает под одеяло, но вскоре, рассудив, 

что между друзьями церемонии излишни, снимает колпак и, отбросив одеяло, 
позирует нагишом. Сезанн пишет с него картину до ярости реалистичную; он 
изображает хозяйку молочной, подносящую мужу чашку горячего вина. Каждый, кто 
хочет заставить "институт покраснеть от бешенства и отчаяния", может 
позавидовать сарказму этого прекрасного полотна. Гийеме придумал ему название: 
"Полдень в Неаполе", или "Грог".

Золя, которого все это брожение не может не побуждать к действию, как-то в 
субботу вечером осмеливается положить на письменный стол Луи Ашетта, директора 
фирмы, рукопись своих стихов. В понедельник директор вызывает Золя к себе. 
Ашетту[50 - Луи Ашетт родился в Ретеле 5 мая 1800 года.] сейчас шестьдесят три 
года, в юности, протекавшей в годы Первой империи, ему жилось тяжело. Отец его 
разорился, и мать, недолго думая, поступила прачкой в Императорский лицей, 
чтобы 
иметь возможность поместить сына в это закрытое учебное заведение. В 1819 году 
Луи Ашетт был принят в Высшую нормальную школу, которую кончил с золотой 
медалью. Под его энергичным руководством фирма, созданная им в 1826 году на 
улице Пьер Саразен, непрерывно расширяется. Луи Ашетт прочел рукопись Золя. О 
его стихах он отзывается благосклонно. Напечатать их он, к сожалению, не может, 

но поощряет Золя развивать свое дарование и советует ему писать прозу, а в 
доказательство того, что все это не пустые слова, повышает ему жалованье на