взгляды Золя. Ни одна такого рода забота никогда не тревожит Сезанна. Что 
отцовская опека раздражает его, что он порой восстает против власти Луи-Огюста 
- 
спору нет; и тем не менее благодаря тому жеотцу, чье состояние растет исправно 
и 
быстро, Сезанн застрахован от всех превратностей жизни. Денежный вопрос его 
нисколько не беспокоит. Больше того, так как у Поля нет ни одной разорительной 
склонности и потребности его, в сущности, доведены до минимума, так как он 
лишен 
тщеславия и его по-настоящему занимают и радуют одни лишь мечты, то он 
неизменно 
равнодушен к деньгам.

В том же году его отец из прихоти делает самому себе подарок. За каких-нибудь 
восемьдесят тысяч франков (совсем даром) он покупает у г-на Виллара, бывшего 
наместника Прованса, его загородный дом - Жа де Буффан (Жилище ветров), 
расположенный в полутора километрах от Экса, по Рокфавурской дороге. Жа де 
Буффан, куда ведет аллея старых величественных каштанов, очень красивое здание 
XVIII века: широкий фасад, высокие окна, красная черепичная крыша - наподобие 
генуэзской кровли. Дом окружен большим парком, где в бассейне, украшенном 
каменными изваяниями - тут и дельфин, тут и львы, - мерцает зеркало воды. 
Вокруг 
на пятнадцати гектарах расстилаются луга и виноградники; поодаль густые тутовые 

деревья скрывают хозяйственные постройки. Это имение Луи-Огюст прежде арендовал 

и пересдавал барышникам, которые в базарные дни всюду рыщут в поисках пастбища 
для скота. Отныне хозяином здесь будет он, Луи-Огюст; кроме всего прочего, Жа 
будет ему служить местом летнего отдыха. Все местные толстосумы имеют городской 

дом для зимы и загородный для жарких месяцев, когда в Эксе стоит тяжелый, почти 

удушливый зной.

Не без досады узнает Экс об этом приобретении. В нем усматривают хвастливость 
выскочки. А между тем при всем своем самодовольстве Луи-Огюст не менее своего 
сына чужд тщеславия.

В банкире сильно говорит крестьянская кровь. Как истого крестьянина его 
привлекают лишь реальные ценности; он презирает всякую мишуру - этот ребячий 
вздор. Луи-Огюст не любит трубить о своих победах, напротив, он бы с радостью 
скрыл их; ничем не выдавая своего удовлетворенного тщеславия, он в душе кичится,
 
и чем больше скрывает свою заносчивость, тем больше она обостряется. Какое 
наслаждение быть богачом и не казаться им, богатеть и дурачить окружающих!

Не сущий ли пустяк для Луи-Огюста, если вдуматься, покупка Жа де Буффана, что 
возбудила такую зависть и вызвала столько толков? Кто знает, какую часть - 
двенадцатую, десятую, а то и меньшую - нынешнего состояния Луи-Огюста 
составляют 
восемьдесят тысяч франков, заплаченные за это поместье? Впрочем, банкир весьма 
далек от желания бахвалиться красотой своего Жа де Буффана. Прежний владелец 
поместья очень запустил его. Сад заглох. В самом доме многие комнаты до 
крайности обветшали. Эка важность! Луи-Огюст, разумеется, не станет швырять 
сколько-нибудь значительных сумм на дорогостоящий ремонт. Он ограничится тем, 
что запрет нежилые комнаты. А об уходе за садом пусть позаботится природа.

Еще равнодушнее, если можно быть равнодушнее, относится к этому приобретению 
Поль, он даже не потрудился сообщить о нем Эмилю. В глазах Сезанна Жа де Буффан 

имеет одно лишь достоинство: это приют, в котором царит полнейшая тишина, где 
можно работать в покое и одиночестве. Что он и делает.

Из окон верхних комнат взору открывается сверкающая, как алмаз, Экская долина. 
Яркий свет шлифует бесчисленные грани на склонах далеких холмов. Устремленные 
каждой своей веткой ввысь, сосны и кипарисы, лавры и зеленые дубы в прозрачном 
воздухе кажутся окаменелыми. Провансальская природа при всей ее блистательной 
суровости здесь дышит безмятежной задумчивостью - знакомая Сезанну песнь.

Но Сезанну скучно сейчас в Эксе. Думая о Париже, он соединяет воедино любовные 
грезы и мечты о живописи. Он влюблен в очень хорошенькую, по его мнению, швею 
Жюстину. Но вот беда: Жюстина, признается он, "не глядит на него". "Стоит мне 
уставиться на нее, как она опускает глаза и краснеет. С некоторых пор я стал 
замечать, и вряд ли это мне померещилось, что, повстречавшись со мной на улице, 

она, повернувшись на каблучках, бежит от меня без оглядки". И хуже того, 
любовное похождение это кончилось прежде, чем началось. "Как-то раз, - 
рассказывает Сезанн Золя, - ко мне подходит один парень - такой же первокурсник,
 
как я, некий Сеймар, ты знаешь его. "Дорогой мой", - обращается он ко мне,