Теперь он знает, как зовется тот недуг, что тайно подтачивает его: он болен 
диабетом и должен подчиняться режиму, которого, однако, не слишком 
придерживается. Острые боли заставляют его время от времени прерывать работу. 
Иной раз его охватывает нервное возбуждение, а иной раз депрессия и усталость. 
И 
тогда тяжелый характер Сезанна проявляется еще резче. Болезнь обостряет 
присущую 
ему раздражительность. Художник становится нетерпим, несдержан. Достаточно в 
его 
присутствии похвалить кого-нибудь из членов Академии или профессоров Школы 
изящных искусств, как он вскипает от гнева. Он вообще ничего больше не выносит. 

Он ненавидит толпу. Малейший шум для него нестерпимая мука. Громыхание телеги, 
выкрик бродячего торговца - все вызывает в нем приступ ярости, служит поводом к 

переезду, и он снимается с места со своим немудрым багажом. Даже тихий остров 
Сен-Луи не может удержать его: Сезанн живет теперь на авеню д'Орлеан.

И надо признать, все действительно оборачивается как нельзя хуже. Шоке умер. 
Сезанн воспринял эту смерть как тяжелую личную утрату. В покойном он потерял 
друга и одновременно своего единственного серьезного ценителя. Гортензия, та ни 

за что не хочет возвращаться в Экс. Недавно у нее умер отец, и ей необходимо 
поехать на родину в Юру, где ее присутствия требуют дела. Ей хотелось бы, 
воспользовавшись этим, поездить по Швейцарии, пожить там, меняя города и 
гостиницы. Сезанн покоряется. К сожалению, в Париже нет Марии, она бы призвала 
к 
порядку "вышеупомянутую" Гортензию, дала бы совет брату, как организовать 
семейный бюджет.

Сезанн, всегда предпочитавший стоять в стороне от семейных дрязг, связанных с 
денежными расчетами, принял весьма простое решение. Он разделил свой годовой 
доход на двенадцать частей, а каждую часть - на три равные доли: одна для жены, 

одна для сына (ему в январе исполнилось 18 лет), одна для себя. Но Гортензия 
очень часто нарушает это гармоничное равновесие: ей всегда мало ее доли, и она 
по возможности подбирается к доле мужа. Молодой Поль, тот умеет себя защитить. 
Совершенно равнодушный ко всему, что волнует отца, Поль - натура сугубо 
уравновешенная, с ярко выраженной практической жилкой. Но это не мешает Сезанну 

безгранично восхищаться сыном. "Каких глупостей ты бы ни натворил, ничто не 
заставит меня забыть о том, что я твой отец", - говорит он с нежностью.

Итак, маленькое семейство, возглавляемое Гортензией, отправилось летом в 
Безансон, где и поселилось на некоторое время. Сезанн пишет пейзажи на берегу 
реки Оньон, притока Соны, а после того, как Гортензия привела в порядок свои 
дела, Сезанны переехали границу и поселились в гостинице "Солнце" в Невшателе.

Небольшой приятный городок вполне во вкусе Гортензии. Она ведет беззаботный 
образ жизни, который ей так по душе. И вовсе не спешит переменить место 
жительства. Но Сезанн не испытывает никакого удовольствия. В Швейцарии он 
чувствует себя чужим. За табльдотом, среди незнакомых людей, он необщителен, ни 

с кем не сближается, за исключением одного пруссака, выказывающего художнику 
"немного симпатии"[151 - Письмо Алексиса к Золя от 13 февраля 1891 года.]. 
Разумеется, Сезанн пытается писать - живопись всегда для него большая поддержка.
 
Он ставит свой мольберт на берегу Невшательского озера или в долине реки Арез. 
Но швейцарский пейзаж, столь отличный от провансальского, озадачивает Сезанна.

Швейцарская природа так чужда художнику, что ему никак не удается уловить ее 
характерные черты. Неудачные попытки приводят его в уныние. И когда Гортензия 
через несколько недель решает, наконец, уехать отсюда, Сезанн оставляет в 
гостинице две начатые, но не доведенные до конца картины[152 - По словам 
Ривьера, другой художник нашел эти полотна и воспользовался ими как холстом.].

Став поневоле туристом, Сезанн, ворча, сопровождает жену сперва в Берн, а затем 

во Фрибург. Однажды, гуляя по улицам, Сезанны увидели антирелигиозную 
демонстрацию. Задетый за живое, Сезанн говорит, указывая на небо: "Нет ничего, 
кроме этого", - и, взволнованный увиденным и услышанным, художник исчезает в 
толпе. Жена и сын так привыкли к странностям Сезанна, что его отсутствие их не 
беспокоит. Однако убедившись вечером, что он не вернулся в гостиницу, Гортензия 

и сын начинают волноваться и разыскивать его. Сезанн исчез! Как в воду канул! 
Лишь четыре дня спустя от него пришло письмо, помеченное почтовым штемпелем: 
Женева. Сезанн очутился в этом городе и, успокоившись, просит жену с сыном 
приехать к нему.