мастера кисти, члены жюри обычно применяют такое право в отношении своих 
учеников. По обоюдному согласию Гийеме и Сезанн решили воспользоваться этой 
последней возможностью. Она малопочетна. Довольно-таки смешно выступать Сезанну 

"учеником Гийеме". Тем хуже! Зато Сезанн будет фигурировать в Салоне.

Радость. Радость Радость.

А пока это огромное событие подготовляется, Сезанн работает в Эстаке бок о бок 
с 
Ренуаром, вернувшимся из Италии. Художники встретились в Марселе. К несчастью, 
несмотря на благоприятную погоду, на "ласковое солнце", Ренуар заболел 
воспалением легких. Сезанн - он сейчас хорошо настроен - преданно ухаживает за 
ним. "Не могу вам описать, как много внимания уделяет мне Сезанн, - пишет 
Ренуар 
Виктору Шоке. - Он готов перетащить ко мне весь свой дом. На прощанье его мать 
устроила торжественный обед, так как Сезанн возвращается в Париж, а я вынужден 
на некоторое время задержаться на юге - строгое предписание врача". В домике 
радостное оживление. Мать Сезанна приготовила самые вкусные блюда. "Она 
угостила 
меня, - рассказывает Ренуар, - треской под острым соусом. Пища богов! Съесть и 
умереть!"[119 - "Из этой поездки в Эстак, - рассказывал Ренуар, - я привез 
великолепную акварель Сезанна "Купальщицы"... Однажды я гулял со своим другом 
Лотом. Вдруг он почувствовал резкие колики. "Не видишь ли ты других деревьев, 
кроме сосен?" - спросил он. "Смотри-ка, бумага!" - крикнул я. Это была одна из 
самых прекрасных акварелей Сезанна, брошенная им в скалах после того, как он 
проработал над ней свыше двадцати сеансов.]

В Париже в эти дни импрессионисты пытались перегруппироваться. Они пригласили 
Сезанна участвовать в их будущей выставке. Сезанн поторопился сообщить, что у 
него нет для нее работ. В момент, когда перед ним вот-вот откроются двери 
Салона, несвоевременно рисковать и подвергать себя оскорблениям и насмешкам, 
участвуя в выставке импрессионистов.


* * *

"С марта, - сообщает Ренуар Шоке, - Сезанн в Париже" и с нетерпением ждет 
открытия Салона.

Гийеме сдержал обещание и отдал Сезанну свое "милосердие".

Увы! Полотно Сезанна, портрет[120 - Чей это был портрет? Точно не известно. В 
каталоге напечатано: "Портрет господина Л. А.". Предполагают, что речь идет о 
дядюшке и крестном отце Сезанна - Луи Обере.], хоть и висит в одном из залов 
Дворца промышленности, но его как будто бы там и нет. Ни один критик, ни один 
посетитель портрета не замечает. И только журналист из "Диксионер Верон", 
проходя мимо, небрежно обронил: "В этом портрете тень под глазами и тень на 
правой щеке обещают... в будущем колориста".

Это уж слишком! Радости Сезанна как не бывало. На этот раз полное поражение. 
Стоит ли и впредь гоняться за призраками?

"Одиночество, - шепчет вконец уничтоженный Сезанн, - вот чего я достоин!"




Часть четвертая. Гора Сент-Виктуар (1882-1895)





I. "Одиночество, вот чего я достоин!"


Этот мир не создан для меня, и я не создан для него.

    Дидро

На этот раз именно так и произошло: Сезанн все оставил. В октябре он снова 
уехал 
в Экс с мыслью не возвращаться в столицу. Но прежде чем покинуть Париж, он 
провел некоторое время у Золя. Впрочем, даже эта дружба отныне кажется ему 
бессмысленной. Страшная вещь успех! Какая разрушающая сила таится в нем - люди 
предстают во всей их обнаженности. "Пошлый мещанин - вот кем теперь стал Золя!" 

Однажды Сезанн, явившись с опозданием, перехватил насмешливый взгляд, которым 
его друг обменялся со служанкой, завидев его внизу у лестницы, запыхавшегося,