Дворце промышленности, - молодые художники Альфонс Легро, Каролюс-Дюран и еще 
два или три человека остановились перед "Гитарреро" как вкопанные. Им 
показалось, что испанский музыкант "написан в необычной, новой манере", и они 
решили незамедлительно "всем вместе отправиться к г-ну Мане"[78 - Fernand 
Desnoyers. Le Salon des refuses.]. Мане польщен, он принимает делегацию 
чрезвычайно любезно, подробно отвечает на любой вопрос, касающийся и его самого,
 
и "Гитарреро". Затем эти художники, в свою очередь, привели на улицу Дуэ тех 
критиков, кто так или иначе защищает реализм Курбе, - Шанфлери, Закари Астрюка, 

Кастаньяри, Фернана Денуайе и Дюранти - последний известен как автор "Несчастья 

Генриетты Жерар" и вот уже пять лет выпускает газетку "Реализм", которой не 
суждено существовать долго.

Все эти люди хотели бы, чтобы Мане присоединился к ним, чтобы он принимал 
участие в их встречах, происходящих в пивной Мучеников на улице того же 
названия 
- там собираются вокруг Курбе художники, критики и литераторы 
антиконформистского толка.

Полноте! У Мане на этот счет иное мнение. Он, конечно же, ни за что не 
променяет 
кафе Тортони и кафе Бад на прокуренные залы пивной Мучеников, где представители 

парижской богемы, эти "странствующие рыцари кисти и пера, искатели бесконечного,
 
торговцы химерами, строители башен вавилонских"[79 - Firmin Maillard. Les 
Derniers Bohemes.] горланят и жестикулируют, а вокруг снуют простоволосые 
девицы, жалкие проститутки по кличке Титин, Мими Бретонка, Виноградная Гроздь 
или Яичница-Глазунья. Они, несомненно, славные парни, эти ребята, хотя в их 
манерах, поведении есть что-то настораживающее. Вот, например, Шанфлери - он 
ведь сын простой галантерейщицы, раньше служил в книжной лавке, чего только не 
начитался, но как некрасив: близорукий, лицо какое-то морщинистое, носит 
совершенно невероятные костюмы шоколадных расцветок. Или Дюранти - поговаривают,
 
будто он внебрачный сын Мериме[80 - И напрасно.], - бедный, озлобленный, 
угрюмый 
писатель, хоть он и гордец, но добивается от Министерства общенародного 
образования денежного "поощрения литературе" в сумме ста пятидесяти или двухсот 

франков. Фернан Денуайе - рыжий заморыш, разговаривающий прямо-таки замогильным 

голосом, лыс, но усы торчат весьма заносчиво, и при всех, даже при Бодлере, 
заявляет: "Есть только один поэт - и это я!" Спит Денуайе до пяти часов вечера, 

живет как самый обыкновенный прихлебатель и повсюду таскает за собой Нуазетту, 
кабацкую танцовщицу. Да, разумеется, все они очень славные, но присоединиться к 

ним, поставить под удар свою репутацию, только что с таким трудом завоеванную, 
приобщиться к среде, так несоответствующей его человеческим и художественным 
устремлениям, - ну нет, слуга покорный! Ему вовсе не хочется, чтобы его 
принимали за кого-то вроде таких вот "революционеров", которые, между прочим, 
"почти открыто требуют поджечь Лувр"[81 - Статья Дюранти, которую цитирует в 
"Истории импрессионизма" Джон Ревалд.], чтобы впоследствии и на него обрушился 
гнев представителей официального искусства, критики и публики.

К тому же и сам Курбе не принадлежит к числу тех, кем Мане восхищается. Грубые, 

просто мужицкие манеры, громкие крики этого тщеславного уроженца Франш-Конте: 
"Гарсон, кружку пива мастеру из Орнана!" - чувствуется, что он "от земли", - 
все 
это Мане шокирует.

Вождь реализма, несомненно, прослышал и об отказе Мане, и о мотивах этого 
отказа. Курбе внимательнейшим образом изучил "Гитарреро" и сразу же углядел 
здесь влияние испанцев, Веласкеса. Похвалы, расточаемые Мане посетителями 
пивной 
Мучеников, пресекаются им с решительностью категоричной; громко, тоном 
угрожающим и безапелляционным, с ярко выраженным тяжеловесным акцентом уроженца 

Юры Курбе заявляет: "Не хватало только того, чтобы этот молодой человек 
разделывал нас под Веласкеса!" Это злое замечание завистники - а они немедленно 

появляются рядом с тем, кому сопутствует успех, - будут повторять направо и 
налево.

Первого июля уязвленный Мане читает статью в "Gazette des Beaux-Arts", где 
критик Леон Легранж, разбирая портрет г-на и г-жи Мане, честит автора на чем 
свет: "Г-н и г-жа Мане должны были многократно проклинать тот день, когда этот