перестанет быть кутюровской. К тому же скованная поза героя картины 
искусственна 
и отдает мелодрамой. "М-да, м-да", - поэт больше не хочет ничего говорить. "Так,
 
значит, Бодлер меня тоже ругает, - восклицает Мане. - Все ругают..."

Количество отвергнутых жюри так велико, что многие пострадавшие поговаривают о 
явной несправедливости: парижские мастерские бурлят гневом. Недовольство 
объединяет отвергнутых в группы: выстроившись против Института, они на чем свет 

поносят жюри, освистывают академиков, директора департамента изящных искусств 
г-
на де Ньюверкерке, почетного камергера императора. Полиции приказано разогнать 
демонстрантов.

Мане предпочел не быть с ними. Сколь ни были велики его разочарование и 
озлобление, никакие блага мира не заставили бы его смешаться с этими 
взбунтовавшимися "рапэнами". Он слишком чтит общественный порядок и всю эту 
возню воспринимает как нечто сугубо неприличное[68 - От самого раннего периода 
в 
творчестве Мане сохранилось не более трех десятков произведений. "Любитель 
абсента" принадлежит ныне копенгагенской Новой Глиптотеке Карлсберга.].




II. Андалузский гитарист


Мане, насмешник белокурый,

Как весел и изящен он,

Как обаятелен, как тонок

Сей бородатый Аполлон...

    Теодор де Банвиль

Реакция г-на Мане оказалась неожиданной. Он тоже обвиняет только Кутюра. Значит,
 
и впрямь от него никакого толку, если ученик, шесть лет у него проучившийся, не 

получил в соответствующий момент должной поддержки! Вот Пико совсем по-другому 
относится к своим питомцам! Как член жюри он голосует в первую очередь за них; 
что касается остальных кандидатов, то пусть они выходят из положения с помощью 
собственных учителей! Вот это "патрон"! И все себя так ведут. Но Кутюр!

Приемный день мсье и мадам Мане - четверг; вышедший в отставку судья каждый раз 

развивает перед немногочисленными друзьями Эдуарда, бывающими на этих вечерах, 
вышеупомянутую тему.

Неожиданная поддержка придает Мане бодрость и силы. В конце концов ему удается 
найти себе новую мастерскую в доме № 58 по улице Виктуар в квартале Трините. 
Маленькое, плохо освещенное помещение, но все лучше, чем удручающие 
воспоминания 
о "мальчике с вишнями". Прежде чем распрощаться с улицей Лавуазье, художник 
приглашает поглядеть на "Любителя абсента" своих знакомых из мира искусств. 
Каждый - искренне или в силу общепринятой вежливости - выражает восторги но 
поводу картины. Этого уже достаточно, чтобы Мане пришел в хорошее расположение 
духа. Погодите, он еще себя покажет; этот провал - просто случайное и досадное 
происшествие, не более того.

Какое же полотно начать? Что писать? В годы, когда сюжет, анекдот являет собой 
основу живописного произведения, собственно говоря, то, ради чего оно пишется, 
когда львиную долю в критических статьях занимают как раз пересказы сюжета, 
Мане 
кажется своеобразным именно потому, что ничуть им не интересуется; его 
устраивает любой сюжет, лишь бы иметь повод расположить на холсте краски так, 
чтобы согласовать их. Вот тут-то и кроется причина его непостоянных настроений, 

и потому Мане не в силах сосредоточиться. Он набрасывает портрет аббата 
Юреля[69 
- Юрель получит этот портрет в подарок уже после смерти художника. Считая, что 
холст слишком велик, он его разрежет, уменьшив наполовину.], затем увлекается 
другой неожиданной работой: начинает довольно большой по размерам холст, 
иллюстрирующий эпизод из романа Лесажа "Жиль Блаз", - "Студенты Саламанки"[70 - 

Сейчас в музее Буэнос-Айреса.]. Затем берется за живопись совсем уж необычную.