Он намерен изобразить себя самого и Сюзанну на фоне пейзажа, прямо на открытом 
воздухе. Поначалу его привлекал остров Сент-Уэн, где уединяется порой 
влюбленная 
парочка, чтобы там, в загородном кабачке, провести время вдали от 
любопытствующих взоров. Но природа Мане не вдохновляет. Кроме моря, этот 
парижанин любит только город.

"В деревне" он просто "скучает". Когда же рискует туда отправиться, то все 
равно 
остается горожанином и не снимает цилиндра. Равно как и трудиться над тем, что 
принято называть композицией, ему тоже скучно. Что же делать? Решено! Он не 
колеблется больше: чтобы изобразить Сент-Уэн, он спросит совета у Рубенса, 
позаимствует у него аксессуары и пластические элементы - они-то и помогут ему 
выявить талант колориста. Он хорошо знает две картины Рубенса: луврский "Пейзаж 

с радугой" и "Парк замка Стен", который видел в музее Вены. У первой "одолжит" 
радугу, собаку (повторив ее почти буквально) и расположение небольшой группы 
деревьев; из второй - две фигуры во фламандских костюмах XVII века. А вдруг его 

упрекнут в плагиате? Чтобы предотвратить это, художник меняет направление 
взятых 
у Рубенса элементов. Да черт с ним, если это и вызовет подозрения![71 - Пройдут 

долгие годы, прежде чем исследователи задумаются над теми приемами, к которым 
Мане неоднократно прибегал. Среди современных ему критиков единственным 
обратившим на это внимание был Теофиль Торе. Но только спустя пятьдесят лет 
после смерти художника появится первая систематическая работа о таких 
"заимствованиях": в мае 1932 года Germain Bazin опубликует в журнале "L'Amour 
de 
l'Art" капитальный труд по данному вопросу ("Manet et la tradition").] Но 
работа 
производит двойственное впечатление, отрицать это не приходится.

Скорее всего разочаровавшись в достигнутых таким путем результатах, Мане снова 
обращается к своему любимому Веласкесу, делает с него две откровенные копии и - 

новая проба кисти - приступает к работам "в манере такого-то", среди них - 
"Сцена в испанской мастерской", где представлен сам Веласкес, пишущий "Малых 
кавалеров". Великолепный по мастерству холст "Мальчик с собакой" также 
недвусмысленно напоминает Мурильо - пожалуй, работа эта отчасти навеяна еще и 
воспоминаниями о погибшем Александре.

Казалось бы, такое топтанье на одном месте должно было встревожить Мане. К тому 

же его технике явно не хватает уверенности. Но, как известно, творческое 
развитие идет иногда неожиданными путями. Зачастую художник имеет больше всего 
оснований падать духом именно тогда, когда он близок к своей собственной истине.
 
Он напоминает путника, блуждающего в лесной чаще; эхо дезориентирует его, он 
совсем было отчаялся найти дорогу, оказывается же, надо сделать всего несколько 

шагов, чтобы выйти на опушку.

Такой опушкой следующей зимой, 1859/60 года, станет для Мане сад Тюильри. Во 
второй половине дня художник часто гуляет там вместе с Бодлером. Они вливаются 
в 
толпу элегантно одетой публики, соблазненной тенистой листвой деревьев.

Расположенный неподалеку от дворца, где императорский двор блистает роскошью, 
сад этот - излюбленное место встреч всего светского Парижа. Сюда приходят как в 

гостиную, в салон. Расположившись на металлических стульчиках, которые можно 
взять напрокат, или неспешно прогуливаясь, господа в светлых жакетах и 
панталонах со штрипками, дамы в коротких накидках, хоронясь от весенних лучей 
под тенью зонтиков блеклых тонов, болтают о том, о сем. Переходя от группы к 
группе, мило сплетничают, обсуждают события дня: избрание Лакордера во 
Французскую академию; косметическое молочко против веснушек; магазин, где стены 

сплошь обтянуты атласом золотистого цвета, - его недавно открыли на бульваре 
Капуцинок сестры Джорни, - там продают неописуемо прелестные дамские кофточки, 
лучше которых в Париже не найти. Или нашумевшие в столице концерты - вроде того,
 
что недавно вызвал бурю восторгов и рев негодования публики: в зале на 
Итальянском бульваре выступал вызывающий самые жаркие споры музыкант эпохи 
Рихард Вагнер. Или периодические нападки на кринолин; журналисты клеймят "это 
зло, сеющее ужас в душах мужей". Однако вопреки высказанному духовенством 
осуждению кринолин "продолжает свое победоносное шествие, и самые рьяные его 
хулители потонут в волнах ленточек и рюшей". Или последнюю пьесу в "Фоли-
Драматик" - "Париж забавляется", где исполняют куплет, как нельзя лучше