Мане возвращается к тому, что занимало его в былые годы. В самом деле, разве 
Дебутен, представленный на полотне в полный рост, с рыжей собакой рядом, был бы 

другим, если бы Мане писал его в эпоху "Флейтиста"? Кому бы пришло в голову, 
что 
автор этой картины годом раньше создал "Аржантей"?

Однако в то же самое время Мане работает над полотном, несомненно продолжающим 
опыты прошлого лета. На этом холсте, известном под названием "Стирка", он 
помещает прямо на пленэре, в садике на улице Ром, женщину, стирающую в лохани, 
и 
ее сынишку, играющего рядом. Написанная чистыми красками и светонасыщенными 
тенями, эта сцена повседневной жизни отчетливо тяготеет к тенденциям искусства 
Клода Моне.

К тому же Мане очень скоро представится великолепный случай усовершенствовать 
пленэрные возможности своей живописи. Упустить его он не мог. В сентябре один 
из 
лондонских знакомых, Тиссо - друг художника Легро, - сообщает, что хочет 
поехать 
в Венецию. Вот оно - сейчас или никогда - он должен еще раз проверить уроки, 
полученные у Клода Моне. Венеция, опаловый город, сотканный из воды и света, - 
в 
самом деле, что может быть созвучнее импрессионистическим поискам!

Продав одну из картин, чтобы окупить путешествие, Мане в конце сентября уезжает 

вместе с Сюзанной и Тиссо. Вскоре он вновь увидит ту Венецию, которую когда-то 
посетил вместе с Эмилем Оливье. Но, по правде говоря, она с самого начала 
вызывает у него скуку. Эти палаццо, обрамляющие бесконечные каналы, - как все 
это внешне, декоративно, думает Мане. Вот увиденная им Испания совсем другая - 
реальная! Мане смотрит на воду, плещущуюся у берега, на ее переливающиеся 
отблески, беспрестанно преображающиеся за кормой гондол. "Это похоже на донышки 

плавающих бутылок шампанского", - говорит он. Первоклассная 
импрессионистическая 
тема...

Расположившись на берегу Большого Канала, Мане не без затруднений решает эту 
тему, изображает черную гондолу и гондольера позади свай, где крепят лодки: 
сваи 
эти в Венеции называют palli, они так и сияют множеством загорающихся под 
солнцем красок. "Дьявольски трудно, - восклицает он, - передать ощущение того, 
как построен этот корабль из досок, нарезанных и подогнанных друг к другу в 
соответствии с правилами геометрии". Каким чуждым для ушей Клода Моне 
прозвучало 
бы это слово - "геометрия"! Если бы он попал сюда, то как восхитился бы дымкою 
Венеции, ее сияниями, туманной голубизной[224 - Моне напишет Венецию в 1908 
году 
(Ренуар раньше - в 1881 году).].

Еще в 1865 году, буквально сразу по возвращении из Испании, Мане осознал 
слабости своего прежнего, существующего до этой поездки и очень внешнего 
"испанизма". А в 1875 году, в Венеции, он наконец понял, что именно в 
импрессионизме Моне отталкивает его глаза, тяготеющие к основательности форм.

Оба написанные на берегу Большого Канала холста представляют собою некое 
ослепление, но это и финал его.

Импрессионисты - они взяли на вооружение прозвище, которым их хотели высмеять, 
- 
намерены в апреле 1876 года устроить вторую выставку: по времени она должна 
опередить Салон. Они снова делают попытку привлечь Мане, и снова, как два года 
назад, безуспешно.

Мане защищает своих друзей; в его мастерской всегда есть их работы - когда к 
нему наведываются любители, он горячо отстаивает их. "Да поглядите же на этого 
Дега, на этого Ренуара! Поглядите на этого Моне. Мои друзья - настоящие 
таланты!" Он лучше, чем кто-либо, знает о бедности некоторых, особенно Клода 
Моне - тот не перестает обращаться к нему с денежными просьбами: "Мне 
становится 
все труднее. С позавчерашнего дня у меня нет ни гроша, нет больше кредита у 
мясника, у булочника... Не могли бы Вы послать обратной почтой бумажку в 25 
франков?" "Я так удручен. Вернувшись вчера вечером, я нашел жену тяжело 
заболевшей... Если бы Вы могли еще раз прийти мне на помощь; умоляю Вас не 
оставлять меня..." Мане никогда не оставался безразличным к этим призывам. Но, 
оказывая помощь, он отнюдь не намерен присоединяться к импрессионистам, 
отклоняться от собственного пути. Дюранти, пишущий сейчас брошюру об искусстве 
этой группы - "Новая живопись", тщетно уговаривает его быть там, где водрузят