вероятно, что нам не удастся ее спасти: нервы ее  сдали,  и  вот  уже  шесть
дней, как она не разговаривает.
     Позор, обрушившийся на нее, вынудил нас закрыть дом для всех, я день  и
ночь плачу в одиночестве, расточая несчастной утешения, которыми не в  силах
успокоить даже себя самое.
     Всему Мадриду известно, что Лизетте не в чем себя упрекнуть.  Если  мой
брат..."
     Если мой брат - тут сомневаться не приходилось! Однако, хотя призыв  на
помощь, брошенный дамой Гильберт, дошел  в  конце  февраля,  выехал  Бомарше
только два месяца спустя и прибыл в Мадрид  18  мая.  В  чем  причина  такой
задержки?  Пьер-Огюстен,  у  которого  семейные  чувства  развиты  в  высшей
степени, отнюдь не склонен пренебрегать своими братскими обязанностями, но в
то же время никогда не упустит случая убить одним ударом двух, а то  и  трех
зайцев. Он выедет в Испанию, лишь заручившись самыми высокими рекомендациями
и, по-видимому, получив задание, связанное с экономикой и политикой.  Отнюдь
не частному лицу дает несколько раз аудиенцию Карл III и его первый  министр
де Гримальди. К тому же поездка тщательно продумана компаньонами по  Военной
школе. Пари-Дюверне ссудил  Бомарше  200  000  франков  на  первые  расходы,
главным образом представительские. Франция только что потеряла по Парижскому
договору  все  владения  Индийской  компании,  кроме  нескольких   факторий,
утратила Сенегал (за исключением Горе), Канаду и левый берег Миссисипи.  Что
до правого берега - то есть Луизианы, - он был поспешно уступлен Испании  по
Семейному договору между Бурбонами. Шуазель  и  король  предполагали  вскоре
вернуть эту провинцию, рассчитывая на возможность объединения французского и
испанского царствующих домов. Парижский договор был подписан 10 февраля 1763
года, Бомарше оказался в Мадриде несколькими месяцами позже. Но прежде всего
ему предстояло защитить честь Лизетты.
     В "Четвертом мемуаре для ознакомления с делом Пьера-Огюстена Карона  де
Бомарше",  написанном  десять  лет  спустя,  он  рассказал  перипетии  своих
отношений с гнусным соблазнителем Лизетты доном Хосе Клавихо. Повествование,
разумеется,  беллетризованное,  точнее  сказать  -   драматизованное,   ради
художественности, но  в  главном  Бомарше  придерживается  истины.  Об  этом
свидетельствуют все документы, начиная с тех, что подписаны самим Клавихо и,
в сущности, являются его признаниями. Хотя, конечно, ни дамы Карон  не  были
столь белы, ни Клавихо столь черен, как это выглядит у Бомарше. В 1764  году
Лизетте, невинной  жертве,  было  тридцать  четыре  года!  Что  касается  ее
соблазнителя, человека крайне двоедушного, мы, вероятно, никого  не  удивим,
сказав, что он был литератором. Для того чтобы попасть в такое осиное гнездо
и, выбравшись из негр однажды, снова туда сунуться,  нужно  быть  писателем.
Клавихо издавал весьма  почтенный  журнал  "Эль  пенсадор"  ("Мыслитель")  и
зарабатывал на жизнь, состоя в должности хранителя архивов испанской короны.
При иных обстоятельствах они с Бомарше непременно стали бы друзьями.
     Почему  Клавихо,  человек   с   положением,   увлекся   старой   девой,
бесприданницей, о которой нам неизвестно даже, была ли  она  привлекательна?
Тайна. Но таковы факты. Дважды Клавихо просил руки Лизетты и обязался  взять
ее в жены.
     Прибыв в Мадрид 18 мая, Бомарше уже 19-го был у дверей Клавихо. Предлог
визита  -  литература.  "Мыслитель"  в  полном  восторге  приглашает  в  дом
французского  коллегу,  не  зная  даже  его  имени.  А  Бомарше   немедленно
рассказывает  хозяину,  изменив  имена,  его  собственную  историю,  Клавихо
поначалу слушает внимательно, затем встревоженно. Вскоре точность  рассказа,
ряд подробностей, полнейшее совпадение  обстоятельств,  детали,  которых  не
выдумаешь, повергают его в панику. Но дадим лучше рассказать об  этой  сцене
самому Бомарше:
     "Только представьте себе этого человека, удивленного, ошарашенного моей
речью, у него от изумления отвисает челюсть и слова застревают в горле, язык
немеет; взгляните на эту радужную, расцветшую  от  моих  похвал  физиономию,
которая мало-помалу мрачнеет, вытягивается, приобретает свинцовый оттенок".
     Но это еще не конец. Вонзив в Клавихо свои  бандерильи,  поработав  как
следует плащом, Бомарше наконец повергает его точным ударом:
     "...в полном отчаянии старшая из сестер пишет во Францию  о  нанесенном
им публично оскорблении; ее рассказ до такой  степени  потрясает  сердце  их
брата, что он, не мешкая, испрашивает отпуск для поездки с целью  прояснения
этого столь запутанного дела и мчится из Парижа в Мадрид; этот брат -  я,  я
бросил все - отчизну, дела, семью, обязанности и развлечения, дабы явиться в
Испанию и отметить за невинную и  несчастную  сестру;  я  приехал  с  полным
правом и твердым намерением сорвать маску с лица изменника и его  же  кровью
изобразить на нем всю низость души злодея: а этот изменник - вы!"       .... ,,.
.,
     Вот неожиданная развязка,  подготовленная  с  величайшим  искусством  и
рассказанная с поразительной живостью. В эффекте сомневаться не  приходится.
Клавихо  падает  на  колени  и  в  третий  раз  просит  руки  Лизетты  у  ее
превосходнейшего брата ("Если бы я знал, что у донны Марии такой  брат,  как
вы" и т. о.). Но Бомарше ему отказывает.  Слишком  поздно,  моя  сестра  вас
более не любит! (Накануне Лизетта открыла ему, что готова  сочетаться  узами
брака с неким Дюраном, недавно обосновавшимся в Мадриде.) Уверенный в  себе,
позвонив лакею, чтобы тот принес шоколад,  мститель  вынуждает  недостойного
написать объяснение, кое диктует  ему  сам,  "прохаживаясь  по  своего  рода
галерее". Итак, Клавихо пишет и подписывает следующий текст:
     "Я,  нижеподписавшийся,  Хосе  Клавихо,  хранитель  одного  из  архивов